Дом шелка. Мориарти

Навстречу нам, позволяя отсвету извне упасть на его лицо, вышел человек с редеющими волосами, вздернутым носом и тяжелыми округлыми плечами. Это был Гендерсон, таможенник (по его собственным словам), заманивший Холмса в ловушку, в курильню опиума Крира. Он сказал нам тогда, что был наркоманом, и это, видимо, было одним из немногих правдивых мест в его рассказе, потому что, как и при нашей первой встрече, глаза его были налиты кровью, а по лицу растекалась болезненная бледность. В руке он держал револьвер. Его сообщник подобрал мое оружие и, шаркая, продвинулся к нам, держа нас на мушке. Этого человека я видел впервые. Дородный, похожий на жабу, волосы коротко острижены, уши и губы вспухшие, какие бывают у боксера после неудачного боя. Дубинкой ему служила тяжелая трость, все еще свисавшая с его левой руки.

– Добрый вечер, Гендерсон, – ответил Холмс совершенно невозмутимым голосом. Можно было подумать, что он приветствует старого знакомого.

– Вы не удивлены моему появлению, господин Холмс?

– Наоборот, я его ожидал.

– А моего друга Брэтби помните?

Холмс кивнул и повернулся ко мне.

– Этот человек удерживал меня в «Местечке Крира», когда в меня вливали дурман, – объяснил он. – Я надеялся, что и он будет здесь.

После секундного колебания Гендерсон засмеялся. Он уже не прикидывался слабаком, как во время визита на Бейкер-стрит.

– Я вам не верю, господин Холмс. Уж больно легко вы берете наживку. Вы не нашли то, что искали, у Крира. Не нашли и здесь. Можно подумать, вы готовы мчаться как на пожар в любом указанном направлении.

– Каковы же ваши намерения?

– Думаю, они вам и так понятны. Мы хотели урезонить вас в тюрьме Холлоуэй – в конечном счете, останься вы там, для вас же было бы лучше. На сей раз мы будем действовать более прямолинейно. Мне приказано убить вас, пристрелить как собаку.

– В таком случае будьте так любезны удовлетворить мое любопытство и ответить на пару вопросов. Девочку в Блюгейт-Филдс убили вы?

– Представьте себе, я. У нее хватило ума вернуться в паб, где она работала раньше, поэтому мы легко ее поймали.

– А ее брат?

– Маленький Росс? Тоже наших рук дело. Прискорбно об этом вспоминать, господин Холмс, но он сам напросился. Парень зарвался, и мы обошлись с ним так, чтобы другим было неповадно.

– Большое спасибо. Все именно так, как я и думал.

Гендерсон снова засмеялся, но добродушия в его взгляде не было и в помине.

– Вы крепкий орешек, господин Холмс. И наверное, все это просчитали.

– Конечно.

– А когда эта старая плутовка послала вас сюда, вы догадались, что она подсадная утка?

– С гадалкой говорил мой друг, а не я. Полагаю, вы заплатили ей за предсказание?

– Такой позолоти ручку, дай хоть шесть пенсов – она сделает все, что нужно.

– В общем, эту ловушку я ждал.

– Давай заканчивать, – вдруг вмешался Брэтби.

– Погоди, Джейсон, еще не время.

На сей раз я и без Холмса догадался, чего мы ждали. Это было очевидно. Когда мы поднимались по лестнице, в тире было много народа и внизу беспрерывно шла стрельба. Но сейчас оттуда не доносилось ни звука. И убийцы ждали, когда ружейная трескотня возобновится. На два выстрела наверху никто не обратит внимания. Убийство – это самое жуткое преступление, на какое способен человек, но хладнокровное и расчетливое двойное убийство показалось мне особенно злодейским. Я все еще сжимал свою руку. Она совершенно онемела, но я все-таки поднялся на ноги – я не приму смерть от этих убийц, стоя на коленях.

– Можете положить оружие на землю и сдаться прямо сейчас, – заявил Холмс. Он был абсолютно спокоен – неужели с самого начала знал, что нам предстоит встреча с этими головорезами?

– Что?

– Сегодня обойдется без убийств. Тир закрыт. Ярмарка закончилась. Разве не слышите?

Я вдруг понял, что шарманка смолкла. Люди, видимо, разошлись. За пределами этой пустой и заброшенной комнаты царила тишина.

– И что с того?

– Я не поверил вам при нашей первой встрече, Гендерсон. Но тогда было важно клюнуть на вашу уловку – понять, что у вас на уме. Неужели вы решили, что я споткнусь на том же месте второй раз?

– Оружие на землю! – раздался грозный окрик.

Следующие несколько секунд события развивались с невероятной быстротой, я даже не смог их осмыслить. Гендерсон выхватил револьвер, намереваясь выстрелить либо в меня, либо куда-то мимо меня. Это так и осталось тайной – нажать на спусковой крючок ему было не суждено. В ту же секунду загремели выстрелы, револьверные дула засверкали белыми вспышками – и Гендерсона буквально сшибло с ног, а из головы брызнул кровавый фонтан. Его помощник, известный как Брэтби, резко обернулся. Едва ли он собирался стрелять, но он был вооружен, и этого оказалось достаточно. Одна пуля ударила его в плечо, другая в грудь. Его отбросило назад, он вскрикнул, и мой револьвер вылетел из его руки. Трость загромыхала по деревянным половицам и куда-то укатилась. Он был жив. Сопя и всхлипывая от боли и потрясения, он рухнул на землю. На миг наступила пауза, и тишина была не менее ужасающей, чем предшествовавшее ей насилие.

– Могли бы появиться и раньше, Лестрейд, – заметил Холмс.