Дом шелка

– Будь я проклят, если знаю. Спрошу помощника, кроме нас двоих здесь больше никого не было.

– А у вас нет цифровой системы? – спросила Тея, кивнув на компьютер на рабочем столе. – Может, там есть отметка?

– Да, да, конечно. Минутку…

Он обошел стол и нажал несколько клавиш.

– Давайте-ка проверим… О. Здесь сказано, что книгу взяли.

– Но мне казалось, вы говорили, что ее нельзя выносить из зала, – напомнила Тея.

– Я обязательно все выясню.

– Так кто же взял ее?

– Боюсь, я не вправе сообщать.

Тея вздохнула:

– А есть что-нибудь еще об истории дома?

Мистер Диккенс покачал головой:

– Можете попробовать обратиться в городскую библиотеку. И в архив, как я уже упоминал.

– Хорошо, благодарю вас, так и сделаю.

– Я обязательно сообщу вам, как только книгу вернут.

Расстроенная, Тея отошла к стеллажам с трудами об Англии Георгианской эпохи. Ее впечатлила обширность материала по ее теме, и она с радостью обнаружила среди работ несколько таких, которые считала основополагающими для своих изысканий. Пройдя еще дальше в лабиринт стеллажей, она забралась на лестницу к полкам повыше, где размещались старинные издания. Она уже потянулась за одним, показавшимся ей наиболее интересным, когда внизу неожиданно возник мистер Диккенс.

– Мисс Раст, думаю, вас может это заинтересовать, – произнес он, протягивая ей книгу, будто в качестве извинения. – Принимая во внимание область ваших исследований… Колдовство и гонения на ведьм, не так ли? В шестнадцатом и семнадцатом веках в Англии?

Тея спустилась вниз и заинтригованно взяла в руки небольшой том в кожаном переплете. «Легенда о сестрах Хандсель».

– Спасибо, – поблагодарила она, рассматривая линогравюру на обложке: четыре скрюченных переплетенных дерева. – Спасибо большое, мистер Диккенс.

Найдя себе местечко, она вскоре с головой погрузилась в историю, которая, как она со все нарастающим восторгом понимала, может оказаться невероятно ценной для ее работы. В конце книги ее взгляд упал на раздел дополнений и приложений, и сердце забилось чаще. Там приводился список имен женщин, с десяток или больше, вместе с датами, охватывающими почти три сотни лет, от начала шестнадцатого века и до конца восемнадцатого, и названиями мест. Все женщины были из Уилтшира и одна из Оксли: Роуэн Кэзвелл, горничная в доме торговца. Тея уставилась на страницу, не веря своим глазам. Стоявшая рядом дата – всего через несколько лет после строительства дома!

И хотя в списке это прямо не говорилось, Тея предположила, что этих женщин, живших в окрестностях, также обвиняли или признали виновными в колдовстве. В воображении сразу же закрутились безумные теории, и Тею пробрала дрожь. Ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы успокоиться. Вдруг здесь скрывается разгадка или подсказка о том, что происходит в доме? Ощущение беспокойства, не отпускающее Тею, стоит только ей остаться там одной? Она вновь посмотрела на список. Кто же эта Роуэн Кэзвелл?

Тея все еще размышляла об этом, когда у плеча раздалось сдержанное покашливание.

– Мисс Раст?

– Да?

– Знаете, я ведь преподавал у вашего отца, – произнес библиотекарь.

Тея замешкалась.

– Я не думала, что кто-то из учителей еще остался здесь, – наконец сказала она.

– Вообще-то парочка есть. Мы все были очень огорчены, узнав новости… – Откашлявшись, он продолжил: – Он был прекрасным учеником, отличником.

– Мне очень приятно это слышать, – поблагодарила Тея. – Он всегда отзывался об Оксли с большой теплотой.

– Взял на себя смелость принести несколько старых фотографий. – Мистер Диккенс протянул ей внушительный альбом, также в кожаной обложке. – Снимки того времени.

Тея заметила, что он оставил закладки в некоторых местах.

– Ваш отец играл практически во всех командах школы – очень одаренный спортсмен.

Тея открыла альбом на первой отмеченной страничке и чуть не ахнула вслух. Команда по крикету, все со сложенными на груди руками, стоят рядами в белых мешковатых брюках и свитерах с V-образным вырезом. На переднем плане скрещена пара бит. Она сразу же узнала своего отца, стоящего позади: волнистые волосы, упрямый подбородок и кривая улыбка. Это благодаря Оксли у него появилась такая незыблемая уверенность в себе? Несмотря ни на что, она остро ощутила боль потери и пожалела, что в свое время недостаточно старалась понять его. Как бы ей хотелось провести с ним хотя бы еще день, всего один день.

Глава 19

Февраль, 1769 год, Лондон

Долгие две недели спустя после отправки эскизов Мэри начала беспокоиться. Она ожидала, что к этому времени уже получит ответ, какое-то указание от своего заказчика, и теперь уже предполагала самое худшее, что Патрик Холландер передумал и уже не считал, что у нее «врожденный дар» (именно так он тогда и сказал, и слова эти эхом звучали у нее в ушах, поддерживая все это время).