Дом шелка

Жестокие морозы самого тяжелого месяца принесли снегопады и ледяной дождь, ночные горшки под утро покрывались наледью, а уголь для каминов удавалось достать с большим трудом. Мэри чувствовала все возрастающее отчаяние. Как она вообще могла вообразить, что все их трудности остались позади? При мысли о собственной доверчивости ей делалось дурно. И она не могла заставить себя заговорить об этом с сестрой.

Как-то раз по дороге на рынок она заметила мелькнувший в толпе переливчато-синий, как павлиний хвост, камзол и перевязанные лентой волнистые волосы. Она поспешила к мужчине, но вскоре потеряла его из виду в толчее. Мэри сказала себе, что просто вообразила сходство.

В конце месяца Мэри завернула к дому на Спитал-сквер, поднялась на чердак, в ткацкую комнату, узнать, вдруг Гай Ле Мэтр получал весточку.

– Но вы же работали с ним прежде? – спросила она, пытаясь перекричать стоящий в помещении шум и стук множества челноков.

Гай пожал плечами с галльской невозмутимостью.

– Не тревожьтесь. Возможно, почта запаздывает, – кивнул он в сторону видневшегося из окна серого неба. – Погода…

Он был прав: за снегопадами на город обрушились сильные ливни, оставляя на улицах утонувших крыс и глубокие лужи, поджидающие незадачливых путников. Возможно, непогода бушевала не только в Лондоне, но и по всей округе. Мэри постаралась убедить себя, что именно в этом причина задержки. Натянув на голову капюшон плаща, она вернулась домой, ждать дальше.

По дороге ее разочарование превратилось в гнев. Как посмел этот Патрик Холландер дать ей надежду, а затем просто исчезнуть? Он будто стал привидением, зыбким, как утренний туман, плодом ее воображения. Пока она шла по улице, изо всех чердачных окон практически каждого дома в Спиталфилдс доносился рокот станков, и ни один из них не использовал ее эскизы и цвета.

На следующий день пришел долгожданный ответ.

Мэри только успела закончить завтрак, как раздался громкий стук в дверь. Увидев гостя, она не могла скрыть изумления: перед ней стоял Патрик Холландер, в точности такой же, как она его запомнила, с улыбкой человека, уверенного в теплом приеме, куда бы он ни пошел.

– Я было решила, что вы – фантом, ведь с нашей встречи в прошлом году вестей от вас не было, – холодно приветствовала его Мэри. – Надеюсь, обычно вы не так ведете дела? – пронзив его суровым взглядом, она уже приготовилась пуститься в описание своих горестей, успев отрепетировать речь за долгие длинные ночи, коих прошло немало.

Он поднял руку, останавливая ее.

– Мадам, – перебил он. – Мне в самом деле искренне жаль. Я был занят другими неотложными делами, которые не позволили мне связаться с вами прежде. Из-за серьезной болезни моей бедной матушки я никак не мог отлучиться из опасений, что она скончается в мое отсутствие, – с грустью объяснил Патрик Холландер. – Боюсь, я вопиющим образом пренебрег своими обязанностями по отношению к вам, но искренне надеюсь, что вы поймете мое безвыходное положение.

Прежнего негодования Мэри уже не испытывала; едва ли она могла критиковать человека, заботящегося о своей матери.

– Полагаю, ей уже лучше? – вежливо осведомилась она, подавив раздражение.

– К сожалению, мы похоронили ее две недели назад. – Мэри заметила, как он сжал зубы, и сердце ее смягчилось.

– Мои искренние соболезнования, мистер Холландер.

– Она отошла в мир иной без мучений. – Ее гость посмотрел по сторонам, будто боясь ненужных ушей. – Возможно, мы могли бы продолжить беседу в доме? Как я уже упоминал, мисс Стивенсон, я очарован вашей работой и очень надеюсь, что вы согласитесь работать на меня, несмотря на эту непредвиденную задержку.

Мэри окинула его испытующим взглядом. Не ошиблась ли она, решив ему довериться?

Когда вернулась Фрэнсис, Мэри протянула ей записку.

– Ну же, прочти, – попросила она.

– «Два рисунка с узором из полевых цветов получены и одобрены. Данным документом я уполномочиваю Мэри-Луизу Стивенсон передать шаблоны мистеру Гаю Ле Мэтру для изготовления пятидесяти элей[9] каждого узора. Искренне ваш, Патрик Холландер».

– Я зря сомневалась в нем, – с облегчением воскликнула Мэри. – Не далее как сегодня утром он приходил сам.

Фрэнсис подняла брови, но промолчала, выслушав рассказ Мэри о причинах его молчания. Прочитав записку, она нахмурилась:

– Почему же он сам не передал это поручение мистеру Ле Мэтру?

– Торопился на почтовую карету до Оксли, у него и минуты после нашей встречи не было. Ему нужно как можно скорее восстановить торговлю, и нанести личный визит он не успевал.

– Тут всего минут десять ходьбы.

Мэри вздохнула:

– Пойду к нему, отнесу схемы. – Взяв те первые рисунки с описанием для станка, которые она оставила себе, Мэри, полная радостных надежд, дошла до мастерской ткача. Но не успела она показать письмо, как Гай нахмурился.

– Я должен кормить семью и платить подмастерьям. И как же вы думаете я смогу это сделать, если сам буду работать без денег?

– Но мистер Холландер же об этом позаботится?

Гай только вздохнул: