Дом шелка

– Как когда ты предупредила меня об опасности моего узора? – спросила Мэри, меряя шагами лужайку. – Я не могу вернуться в Лондон и сказать сестре, что все усилия оказались напрасны. – Мэри повернулась к ней, скрестив руки на груди и сжав зубы. – Я не дам выставить себя на посмешище, будь он проклят! Он пожалеет об этом, я позабочусь.

– Пожалуйста, – попросила Роуэн. – Он не должен узнать, что это я рассказала.

Выражение лица Мэри смягчилось.

– Ты многим рисковала, и я очень благодарна. Он не узнает, почему я так быстро вернулась. Вот, – она протянула ей медную монетку, – за твои труды. Прости, больше дать не могу.

Роуэн покачала головой:

– Я пришла к вам не в надежде на вознаграждение. Только из чувства справедливости.

– Очень хорошо.

– Мне пора идти, иначе меня хватятся. – Роуэн поспешила прочь, готовя оправдание, случись Пруденс спросить, где она была.

Мэри ходила туда и обратно по тропинке вдоль кладбища, не заботясь о запачканных юбках. Какой же она была глупой, что позволила такому человеку одержать над ней верх. Она проклинала себя за то, что доверилась его слову, что, как она теперь была готова признать, была так ослеплена его явной состоятельностью, приятной внешностью и обращением. Похоже, все было лишь притворством.

Но она не даст водить себя за нос. В конце концов ее шелк будут покупать, шепотки подмастерьев и реакция миссис Холландер служили доказательством ее таланта. Она не перестанет верить в себя после одного неверного шага, но в будущем доверять людям поостережется.

Глава 39

Июль, 1769 год, Оксли

На город опустилась несвойственная ему тишина, и Роуэн выполняла работу по дому с непривычной для себя медлительностью, долго возясь даже с простыми поручениями и делая между ними продолжительные перерывы. Растущее напряжение ощущалось в воздухе, как в часы перед грозой. Хозяин вновь отсутствовал, и Роуэн, видевшая, как он направлялся в таверну в конце главной улицы, втайне подозревала, что там его ждет карточный стол.

Перед уходом Патрик велел ей уложить ему в дорогу чистые вещи, но, закончив, Роуэн не могла заставить себя взяться за привычные дела. Она устала от лжи, потока притворства и фальши, просочившегося в дом, отравляющего воздух точно язва. Он коснулся всех. Даже Пруденс в последнее время ее избегала. Могли ли обвинения Элис стать причиной? Она сделала все возможное, чтобы помочь девушке, но та, похоже, желала ей лишь зла.

Роуэн едва дождалась обеда, а когда наконец раздался бой часов, она с первым ударом набросила плащ, так как небо действительно предвещало грозу и было готово в единый миг разразиться ливнем. Она выскользнула через черный ход и обошла дом по узкому проходу, ведущему на главную улицу. В нескольких метрах она заметила две знакомые фигуры: своего хозяина и мисс Стивенсон, стоявших под вывеской таверны «Семь звезд». Разговора ей было не расслышать, и Роуэн, скрыв лицо капюшоном, чтобы ее не заметили, двинулись вперед. Ей не стоило беспокоиться, ни один из собеседников не обратил на нее внимания – так они были заняты своим спором. Делая вид, что рассматривает витрины лавок, она украдкой бросила на них взгляд. Похоже, разговор шел на повышенных тонах, и в эту секунду ее хозяин схватил мисс Стивенсон за запястье и потащил по улице. Роуэн сразу поняла, что они направляются к реке. Перед глазами мелькнуло видение стремительного потока у мельницы и исчезающий в бурлящей пене силуэт в красном плаще. С женщиной из Лондона произойдет что-то ужасное. Роуэн почувствовала это, точно удар кинжалом в живот.

От мясной лавки ее окликнул Томми, но она не обернулась, торопясь дальше.

Пара исчезла из виду, но Роуэн быстро прошла следом и свернула на узкую улочку, которая вела к мельнице с другой стороны. Зацепившись плащом за куст дрока, она споткнулась и порвала чулок, но не остановилась, бросившись бежать, чтобы оказаться у реки первой.

Она уже задыхалась от нагрузки, рвано вдыхая и выдыхая, но не могла позволить себе хотя бы замедлиться, даже когда в груди уже все горело. Но, оказавшись на берегу, она увидела совершенно другого человека.

Кэролайн Холландер. В алом бархатном плаще, с распущенными волосами и диким взглядом, она будто потеряла рассудок. Хозяйка протянула к ней руки, и Роуэн заметила, что они трясутся, как у больного.

– Разве вам не нужно быть дома, госпожа? – охнула Роуэн.

– Ты знала? – потребовала ответа Кэролайн, будто не слыша вопроса.

– Знала что? – Боясь, что раскрылось ее предательство, Роуэн приготовилась принять наказание, каким бы оно ни было. Проглотив комок в горле, она готовилась к худшему. Но ее хозяйка назвала имя, которое она не ожидала услышать.

– Об Элис и моем муже.

Роуэн молча смотрела на нее, не решаясь ни подтвердить, ни опровергнуть подозрения госпожи, в то же время ощутив облегчение при мысли, что о ее собственных грехах еще не стало известно.

– Я должна знать правду, – сквозь сжатые зубы настаивала Кэролайн. – Я обошла весь город, каждую таверну и аллею. Он здесь?

– Я шла за ними… за ним, – сказала Роуэн. – Пойдемте, продолжим поиски.