Дом шелка

– Томми! Помоги ему! – Несмотря на то что Патрик Холландер сделал или не сделал, она не могла просто смотреть на человека, нуждавшегося в помощи. Кроме того, она знала, что, когда ее хозяин в конце концов осознает, что он сделал, ему придется с этим жить.

А это было наказанием куда большим, чем любое другое.

Глава 40

Июль, 1769 год, Оксли

Кэролайн лежала в спальне, прерывисто, тяжело дыша. Мясник и его другой помощник, которых привела Мэри Стивенсон, помогли вытащить ее. Хотя они и привыкли больше к телам животных, мужчины на удивление бережно погрузили миссис Холландер на подводу под молчаливыми взглядами Роуэн, Томми и Мэри. Патрик Холландер побрел к ним, спотыкаясь, и взвыл от ярости и боли, увидев неподвижное тело жены.

– Она не… она… – невнятно бормотал он. – Она не может… – Томми схватил его за руку, оттаскивая с дороги, прочь от тронувшейся повозки.

– Они справятся, – сказал он. – Вам лучше послать за доктором.

Патрик сбросил руку Томми и, пошатываясь, поплелся следом.

Когда они дошли до дома, мясник и его помощник подняли Кэролайн наверх, в ее спальню. Элис сняла промокшее платье, и Роуэн положила руки хозяйке на живот, вопреки всему надеясь, что новая жизнь еще растет внутри, и перекрестилась. Они подоткнули одеяла вокруг неподвижного тела. Оставалось только ждать доктора.

На исходе часа он прибыл и потребовал, чтобы все покинули комнату. Вскоре он вышел, помрачневший, и направился в гостиную, где сидел мистер Холландер. Роуэн не нужно было слышать его слова лично; она уже знала, что госпожа может больше не проснуться.

Мэри вернулась в гостиницу только после того, как Роуэн заверила ее, что ничего больше сделать нельзя. Она промокла насквозь, платье было все заляпано грязью, но Мэри едва замечала пронизывающий холод, ее тело и разум будто онемели. Об этом ужасном происшествии, случившемся на ее глазах, думать было невозможно, и она словно наблюдала за всем издалека. Мэри боялась, что миссис Холландер может не выжить. Никогда прежде она не видела такого бледного, лишившегося всех красок лица. Кожа Кэролайн посерела, и эта картинка так и стояла перед глазами всю дорогу до гостиницы, пока она шла по главной улице, спотыкаясь, не замечая озабоченных и любопытных взглядов. Стуча зубами, она наконец поднялась в свою комнату, уже еле держась на ногах, стянула платье, с трудом расшнуровала замерзшими пальцами корсет и, только избавившись от всего мокрого, заползла под одеяла, но дрожать перестала очень нескоро.

Позже вечером ее разбудил стук в дверь, и Мэри поспешно накинула чистую нижнюю рубашку.

– Кто там? – спросила она.

– Я слышала о случившемся, – сказала жена хозяина гостиницы, когда Мэри приоткрыла дверь. – Жуть какая трагедия. Кто бы поверил? – Она сочувственно поцокала языком, качая головой, и так и стояла, явно надеясь услышать что-то в ответ.

Мэри молчала. Кажется, она вообще забыла, как говорить.

Женщина поняла, что ждать смысла нет, и показала принесенный с собой поднос:

– Поможет вам согреться. И письмо еще пришло. На ваше имя. Сначала отправили в «Семь звезд», а потом решили проверить здесь.

Без особого воодушевления взглянув на поднос, Мэри отступила, пропуская женщину в комнату.

Проглотив немного супа и чуть не подавившись – так он обжигал горло, – Мэри взглянула на письмо, написанное знакомым почерком.

Кэролайн провела в постели три дня, становясь все бледнее, дыхание было прерывистым, с хрипами, а у ее постели день и ночь на страже сидел ее муж, отказываясь уходить и не притрагиваясь к еде, которую ему приносила Роуэн.

Она ходила к аптекарю, спросить, не знает ли он о каком средстве, способном ускорить выздоровление госпожи, но он ничего не смог предложить.

– Время, – мрачно произнес он. – Только время покажет.

На второй день в дом торговца шелком пришло письмо, адресованное Роуэн. Она немного растерялась, так как никогда прежде не получала писем. Мельком подумав о братьях, она взмолилась, чтобы с ними не случилось ничего дурного, так как кругом, как ей тогда казалось, были одни несчастья.

– Я не узнаю почерк, – сказала она, передавая письмо Пруденс, потому что кухарка читала лучше ее.

– Это от мисс Стивенсон, – сказала Пруденс, сломав печать. Держа бумагу в мясистых пальцах, она близоруко прищурилась. – Пишет, что должна возвращаться в Лондон, так как получила весточку от сестры, что приходили торговцы шелком, интересовались ее работами. – Она перевернула листок. – Говорит, что будет молиться за миссис Холландер и просит тебя сообщить ей новости, когда сможешь. И адрес. – Сложив письмо, Пруденс вернула его Роуэн и сделала глоток из своего стакана.

Рано утром четвертого дня Патрика наконец убедили покинуть комнату жены, оставив ее на попечении Роуэн и Элис. Подняв одеяла, Роуэн заметила движение. Движение в ее животе. Опустив на него ладонь, она отчетливо его ощутила.

– Думаю, ребенок вот-вот появится.

– Что? – удивилась Элис. – Он еще жив?

– Слишком рано, – прошептала Роуэн. – Слишком.

– Привести доктора?

– Нет, это женское дело. Нужна повитуха.