Дом скитальцев (рис. Н. Васильев)

Степка молчал. Трудно было не согласиться - такой человек на виду, как в стеклянной будке. Зато Сур очнулся от своего отчаяния и продолжал говорить:

- Мы потеряли много времени… Необходим врач. Кто позвонит в «Скорую помощь»? Ты, Лешик? Придержите дверь. - Он осторожно поднял бластер и перенес в шкаф. Запер на два оборота. - Ах, Остапович!.. Ах, Остапович!.. Лучше бы… - Он осекся.

Я знал почему. Он сто раз дал бы себя сжечь этим бластером, лишь бы не стрелять в друга. Он выстрелил, спасая нас.

И, посмотрев на нас, он подобрался, тряхнул головой, стал по виду прежним, даже погладил Верку, как всегда, от носа к затылку.

- Да, тяжелое положение… В «скорую» нельзя обращаться. Степа, Алеша! Загляните в четвертый подъезд, квартира шестьдесят один. Доктор Анна Георгиевна… Пригласите ее сюда. Что сказать? У нас раненый.

Мы побежали. Степка на ходу сказал:

- Правильный приказ.

- Почему? - спросил я.

Он ответил:

- А вдруг этиуже на «скорую» пробрались?

- Кто - эти?

- С бластерами.

- А зачем им пробираться?

Степка только свистнул. Тогда я возразил:

- Доктор Анна Георгиевна тоже могла пробраться.

- Чудной… - пропыхтел Степка. - Она же пенсионерка, дома принимает. Видишь табличку?

Я видел. Квартира 61, медная яркая табличка: «Доктор А. Е. Владимирская».

Степан позвонил и вдруг сказал свистящим шепотом:

- Он меня было… того. Рубченко ваш…

- Он же не в тебя стрелял - в Сура!

- Да нет, - прошептал Степка. - Не из бластера. Он так… Глазами, что ли. Я будто помер на полсекунды.

- Ой, а меня… - заторопился я, но тут дверь отворилась, и из темной прихожей спросили:

- Ко мне?

Я ответил, что к доктору и что в тире лежит раненый.

- Сейчас, ждите здесь, - сказал голос, как мне показалось, мужской.

В прихожей зажегся свет. Мы вошли, но там уже никого не оказалось. Будто с нами разговаривали здоровенные часы, которые стучали напротив двери. Потрясающие часы! Выше моего роста, с тремя гирями, начищенными ярче дверной таблички. Часы тут же проиграли мелодию колокольчиками и стали бить густым тройным звоном - одиннадцать часов. Я охнул, потому что все началось ровно в половине девятого, всего два с половиной часа назад. В школе прошло три урока - и столько всего сразу! И Верка еще. А Верка очень нежный и доверчивый. Позавчера подошел к милиционеру и спросил: «Дядь, почему вам не дают драчных дубинок?..»

Зазвенело стекло. Кто-то запричитал тонким, старушечьим голосом. Резко распахнув дверь, в прихожую выскочила женщина в белом халате, с чемоданчиком, совершенно седая. Она стремительно оглядела нас синими эмалевыми глазами. Спросила басом:

- Раненый в тире? - и уже была на лестнице.

А мы едва поспевали за ней. Вот так пенсионерка! Из квартиры пищали: «Егоровна!» - она молча неслась вниз по лестнице, потом по дорожке вдоль дома и по четырем ступенькам в подвал. Степка забежал вперед, распахнул дверь и повел докторшу по коридору в кладовую.

Доктор Анна Егоровна

Сурен Давидович был в кладовой наедине с Рубченко. Стоял, прислонившись к шкафу, и хрипел астматолом. Когда мы вошли, он поклонился и проговорил:

- Здравствуйте, Анна Георгиевна. Вот… - Он показал на койку.

- Вижу. Меня зовут Анна Егоровна… Ого! Детей - за дверь.

- Я расстегнул рубашку, - сказал Сур.

Она достала стетоскоп из чемоданчика. Мы, конечно, остались в комнате, в дальнем углу, под огнетушителями. Анна Егоровна что-то делала со стетоскопом, вздыхала, потом стукнула наконечником и бросила прибор в чемоданчик.

- Давно произошел несчастный случай?

Сур сказал медленно:

-  Убийствопроизошло двадцать минут назад.

Анна Егоровна опять сказала: «Ого!» - и быстро, пристально посмотрела на Сурена Давидовича. На нас. Опять на Сура.

- Что здесь делают дети?

Степка шагнул вперед:

- Мы свидетели.

Она хотела сказать: «Я не милиция, мне свидетели не нужны». У нее все было написано на лице: удивление перед такой странной историей, и от почти прямого признания Сура. Мы тоже показались ей не совсем обычными свидетелями. Она сказала:

- Моя помощь здесь не требуется. Смерть наступила мгновенно, - и повернулась к двери.

Но Сур сказал:

- Анна Георгиевна…

- Меня зовут Анна Егоровна.

- Прошу прощения. Я буду вам крайне благодарен, если вы согласитесь нас выслушать. Слово офицера, вам нечего бояться.

Как она вскинула голову! Действительно: «Ого!» Она была бесстрашная тетка, не хуже нашего Степана. Она уже успела крепко загореть и выглядела просто здорово: круглое коричневое лицо, белые волосы, крахмальный халат и круглые ярко-синие глаза.

- Слушаю вас, - сказала Анна Егоровна.

- Я прошу разрешения прежде задать вам два вопроса.

Она кивнула, не сводя с него глаз.

- Первый вопрос: вы ученый-врач?

- Я доктор медицинских наук. Что еще?

- Когда вы последний раз выходили из дому?

- Вчера в три часа пополудни. - Ее бас стал угрожающим. - Чему я обязана этим допросом?

Сур прижал руки к сердцу так похоже на тех, что мы вздрогнули. Но это был его обычный жест благодарности.

- Доктор, Анна… Егоровна, сейчас вы все-все поймете! Очень вас прошу, присядьте. Прошу. Сегодня в восемь часов утра…