Дом Скорпиона

Матт с тревогой смотрел на ограду. Самая главная, самая страшная проволока была еще на месте — она потрескивала и гудела на ветру.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Матт у Чачо.

— Не знаю, — слабым голосом отозвался мальчик. — Не понимаю, что со мной случилось. Я пытался добраться до тебя, но кости обрушились. Они были такие тяжелые, что я едва дышал. Меня как будто камнем придавило. — Он умолк.

— Грудь не болит? — спросил Матт. Теперь он понял, почему Чачо не отвечал ему ночью.

— Немного. Но, кажется, я ничего не сломал. Просто… мне как будто не хватает воздуха.

— Ты лучше помолчи, — сказал Матт. — Вот доберемся до Сан-Луиса, сразу же отведем тебя к врачу. — Он очень тревожился, хотя тоже не понимал, что случилось с другом.

Тон-Тон проехал в дыру и помог Матту затащить Чачо обратно в контейнер. Дальше дело пошло значительно лучше. Параллельно забору шла укатанная дорога, и креветочный комбайн ехал намного быстрее.

Все пили клубничную газировку — у Тон-Тона в кабине был припасен целый ящик. Примерно через час пути они остановились размять ноги, а заодно и перекусить. При виде еды, разложенной Тон-Тоном на капоте, у Чачо и Фиделито вырвался восторженный возглас: таких угощений они не то что не пробовали — в глаза не видывали! Они лакомились перечной колбасой и сыром, консервированными оливками и сливочными крекерами. После еды им захотелось пить, но газировки было хоть залейся. На десерт всем достались шоколадные конфеты в золотых обертках.

— Вот здорово! Я прямо как в раю, — вздохнул Фиделито, с довольным видом поглаживая себя по животу.

Матт же беспокоился: ему казалось, что они едут слишком медленно, да и вообще ведут себя чересчур беспечно.

— Ты не боишься, что Хранители выберутся? — спросил он Тон-Тона.

— Я ему рассказал про мешки с солью, — встрял Фиделито.

— Они, гм, все спят, — коротко ответил Тон-Тон.

— Вряд ли, столько времени прошло… — возразил Матт. И тут до него дошло: — Ты что, дал им лауданум?!

— Они его заслужили, — сказал парень тем же твердым тоном, каким до этого, в лазарете, защищал Хранителей.

— Сколько?

— Достаточно.

Матт понял, что больше из него ни слова не вытянешь.

— Было так здорово! — щебетал Фиделито. — Тон-Тон сказал, что мы поедем тебя спасать, надо только дождаться рассвета…

— Комбайн работает, гм, на солнечной энергии, — пояснил Тон-Тон.

— Флако на всякий случай проверил, спят ли Хранители. Он с другими ребятами спер еду, а потом они притащили целую кучу мешков с солью и сложили их вокруг корпуса. Флако сказал, что подождет гравилёта, который привозит продукты, и полетит в Главный… Главный…

— В Главный штаб Хранителей, — подсказал Тон-Тон.

— Да! И расскажет там, что натворил Хорхе!

— Флако доверяет Главному штабу. А я нет, — сказал Тон-Тон.

— Я тоже нет, — пробормотал Чачо. Его прислонили к боку комбайна и вручили бутылку клубничной газировки. Мальчик, казалось, с трудом сохраняет сознание.

— Надо бы поторопиться, — сказал Матт, тревожно глянув на Чачо.

— Да, — согласился Тон-Тон.

И креветочный комбайн покатил дальше, пока не достиг перекрестка, на котором изгородь сворачивала направо. Дорога уходила на север, к гряде невысоких холмов. Налево лежали остатки пересохшего Калифорнийского залива — выжженная солнцем пустыня безжизненных дюн. Над дюнами витал омерзительный запах — та самая неописуемая вонь, которую Матт когда-то давным-давно почувствовал около идиойдовых бараков, только здесь она была во сто крат резче.

Солнце клонилось к западу. По пустыне протянулись длинные тени. Креветочный комбайн медленно полз к холмам, но на полпути к перевалу, где дорога полностью терялась в тени, остановился.

— Всё, приехали, — сказал Тон-Тон, выпрыгивая из кабины. — До рассвета теперь с места не сдвинется…

Вдвоем с Маттом они вытащили Чачо из контейнера, бережно уложили его на дорогу и укутали в одеяла, которые Тон-Тон предусмотрительно захватил с собой. Потом, оставив Фиделито на страже, они дошли до перевала и присели на корточки, глядя, как солнце медленно погружается в лиловую дымку.

— Далеко еще до Сан-Луиса? — спросил Матт.

— Мили три или четыре, — ответил Тон-Тон. — Придется пересечь Рио-Колорадо.

— Вряд ли Чачо сможет дождаться утра…

Тон-Тон продолжал смотреть на исчезающее солнце. Трудно было сказать, что у него на уме.

— Вон там я, гм, шел за родителями в Страну Грез. — Он ткнул пальцем куда-то в далекую дымку. — Хорхе спас меня от собак. Мне казалось, что он, гм… замечательный. А он, оказывается, считал меня, гм, кретином… — Тон-Тон понурил голову.

Матт догадался, что он плачет, и сделал вид, будто не замечает этого. Не хотел смущать друга.

— Со мной тоже произошло нечто подобное, — сказал он.

— Правда? — спросил Тон-Тон.

— Человек, которого я любил больше всех на свете, пытался меня убить.

— Вот это да! — Тон-Тон присвистнул. — Да, брат, несладко тебе пришлось…