Дом Солнц

Прошло две недели с тех пор, как я уколола палец иглой кровной связи. Я ожидала, что Калидрий появится в Облачном Дворце через два-три дня. Ну, или через четыре-пять, если учесть трудности странствий по открытой местности под носом у шпионов Мордекса. К концу первой недели я начала беспокоиться, а к концу второй – почти смирилась с ужаснейшим из вариантов – гибелью Калидрия. С одной стороны, я очень давно не получала от него вестей. Только поднося мне в дар иглу кровной связи, Калидрий обмолвился, что магия действует, пока жив он. Уколов палец, боли я не почувствовала, а ведь покинь Калидрий наш мир, я должна была ощутить хотя бы укол.

– Добентон, выкладывайте свою весть. Калидрий погиб? Его поймали на подступах к Облачному Дворцу?

– По донесениям наших шпионов, Калидрий жив. Миледи, мы совершили чудовищную ошибку.

До появления Добентона я сидела у красивого витражного окна.

– Не понимаю.

– Очевидно, когда вы подали знак Калидрию, он уже томился в плену у Мордекса. Разбойники графа захватили его с большой группой селян. Среди них были кузнецы и умелые ремесленники, поэтому пленных не казнили. Мордекс сделал их рабами, чтобы ковали оружие для его армий. Калидрий ловко замаскировался, а дар свой скрыл блокирующими заклинаниями. Затея мудреная, опасная, но она почти удалась. Калидрий одурачил даже чародеев Мордекса. Это не могло продолжаться до бесконечности – сила тратилась немыслимая, – но тщательный осмотр и проверку Калидрий выдержал. Позднее, когда пленных направили бы на работы, Калидрий изловчился бы освободиться.

– Прошу вас, расскажите, что еще узнали наши шпионы.

– Один из пленных увидел Калидрия в момент укола и ощутил действие чар. Кровь на пальце Калидрия появилась откуда ни возьмись, а боль была несоизмерима с пустяковой ранкой. В тот же миг Калидрий утратил контроль над блокирующими заклинаниями – слишком много сил они отнимали. Пленный испугался, вызвал стражу и рассказал о случившемся. Калидрия схватили и привели к Мордексу. К тому времени чародеи графа уже почуяли, что в Черном Замке появился великий разум. Калидрия разоблачили, заковали в цепи и заткнули рот кляпом, прежде чем он использовал магию против пленителей.

– Это шпионы вам поведали? – недоверчиво спросила я Добентона. – Раз у нас на службе такие люди, как же мы Черный Замок до сих пор не захватили?

– Еще мы получили это послание, – объявил Добентон, протянув мне письмо.

При виде печати с черной решеткой я содрогнулась: очередная депеша от моего сводного брата. Я вскрыла письмо и прочла злорадный рассказ Мордекса о пленении Калидрия.

«Думаешь, я не смогу изменить его? – прочла я. – Ошибаешься. Изменить можно. Изменить можно любого. Меня изменил Палатиал. Я думал, что я сильнее игры, что смогу стать Мордексом, не унаследовав его прошлого и характера, но просчитался, а ты просчиталась с Калидрием. Я скажу: ты предала его ради спасения своей фрейлины, а я захотел удостовериться, что это не самозванец, и потребовал у тебя доказательства. Сперва он мне не поверит, но я видел, как ломаются люди. Время подточит его преданность и подчинит воле Черного Замка. Тогда на Королевство обрушится магия, силу которой ты даже не представляешь».

Я посмотрела на Добентона, чувствуя, как в жилах стынет кровь:

– Все кончено. Мы проиграли.

Веки у Добентона набрякли от постоянного недосыпания. В последние дни мажордом Добентон, главный стражник Цирлий и мои министры думали только о Калидрии и Черном Замке.

– Может, Калидрию хватит силы не перейти на сторону врага.

– Такое пока никому не удавалось. Добентон, вы же читали письмо графа. Не притворяйтесь, что не вскрывали его, прежде чем вручить мне. Разве трудно запечатать письмо по новой? Палатиал изменил графа. Я помню, каким он был, прежде чем попал в зеленый куб.

– Какой Палатиал, миледи?

На миг я почувствовала холодок невероятного открытия, секрета, который сделает наши проблемы менее страшными. Подобное чувствует актер, который настолько вошел в роль, что забыл: на сцене разыгрывают спектакль. Поглощенный переживаниями своего персонажа, он вдруг осознает, что это лишь представление и он волен сбросить маску когда пожелает. В последнее время такое чувство посещало меня не раз, – казалось, я играю роль и вне стен с зеленой обивкой мои поступки значения не имеют. Порой слово или фраза – Палатиал, газосборник, Малые Миры – представлялись зловещим ключом, который вот-вот откроет страшные тайны. К счастью, – ведь они отвлекали от насущных проблем – эти моменты быстро проходили, оставляя смутную тревогу.