Дом Солнц

Я покинул балкон, с которого восстанавливал после шторма один из мостов, магическими движениями рук заставляя крошечные невидимые механизмы – составные части моста – соединяться в единое целое. Материал тек, будто молоко, а потом волшебным образом затвердевал.

– Явилась помучить меня расспросами про закаты?

– Вообще-то, нет. Нам нужно поговорить.

– Всегда можно отправиться на одну из этих особенных оргий, – насмешливо бросил я.

– Я имела в виду – наедине. Без посторонних. – Вид у нее был необычно рассеянный. – Ты создал на этом острове какое-нибудь Убежище?

– Не видел в том нужды. Могу создать, если считаешь, что овчинка стоит выделки.

– Нет, это только привлечет лишнее внимание. Придется обойтись моим кораблем.

– Мне обязательно нужно закончить с этим мостом.

– Заканчивай. Когда будешь готов – я у себя на борту.

– В чем, собственно, дело, Портулак?

– Жду тебя на корабле.

Она повернулась, и мгновение спустя с неба опустилась квадратная стеклянная пластина. Портулак ступила на нее. Пластина расширилась и сложилась, образовав нечто вроде куба. Куб плавно поднялся в воздух, а затем, внезапно набрав скорость, умчался прочь. Я смотрел, как он исчезает вдали, отбрасывая серые отблески от одной из своих граней, и превращается в мерцающую точку, чтобы исчезнуть внутри похожего на покрытую шрамами гору корабля.

Слегка удивленный, я вернулся к ремонту моста.

– О чем, собственно, речь?

– В числе прочего – о твоей нити. – Портулак проницательно взглянула на меня, откинувшись на спинку кресла, которым снабдил ее корабль. – Ты ведь рассказал нам всю правду? Ты в самом деле провел двести тысяч лет, глядя на закаты?

– Тебе не кажется, что если бы я хотел приврать, то сочинил бы что-нибудь поувлекательнее?

– Я так и подумала.

– К тому же на этот раз мне вовсе не хотелось победить, – продолжал я. – И так хватило головной боли, пока создавал это место. Ты даже не представляешь, как я намучился с размещением островов, не говоря уже обо всем остальном, что приготовил для Тысячной ночи.

– Я верю тебе. Просто должна была спросить. – Она растянула завиток своей прически и нервно прикусила его кончик. – Хотя, полагаю, ты все-таки умеешь лгать.

– Я не лгу. Может, перейдешь к сути?

Куб доставил меня на парящий над планетой корабль Портулак через час после нее. Мой корабль имел скромные размеры для межзвездного транспортного средства, всего три километра в длину, а корабль Портулак был воистину огромен – двести километров от носа до хвоста и двадцать в самом широком месте. Хвостовые части выступали за пределы атмосферы, в космический вакуум, и по ночам мерцали вспышками защитных полей, перехватывавших и превращавших в пар метеориты. По верху корабля то и дело пробегали светящиеся волны, подобные сполохам зари.

Имелось много причин, по которым кому-то мог потребоваться столь большой корабль. Он мог быть сооружен вокруг некоего древнего, но ценного двигателя величиной с луну или какого-нибудь громадного, сказочно эффективного ускорителя, которого не было ни у кого другого. Ценность представляло все, что позволяло чуть ближе подобраться к скорости света. А может, ее корабль нес некий тайный груз вроде всего разумного населения покинутой планеты. Или, предположим, корабль был построен столь громадным в порыве безумного энтузиазма, просто потому, что имелась такая возможность. Или – при этой мысли я вдруг ощутил странную горечь – такие размеры корабля нужны для того, чтобы вместить одного-единственного живого пассажира. Портулак сейчас имела размеры обычного человека, но кто мог знать, какова ее истинная форма между нашими встречами?

Знать мне этого не хотелось, и спрашивать я не стал.

– Суть весьма деликатная, – сказала Портулак. – Я вполне могу ошибаться. Даже почти наверняка ошибаюсь. В конце концов, никто, похоже, не заметил ничего необычного.

– Чего именно необычного?

– Помнишь нить Лопуха?

– Лопуха? Да, конечно.

Вопрос прозвучал глупо – никто из нас не мог забыть ни одну из сплетенных нитей, если только не стер ее осознанным усилием из памяти.

– Другое дело, что помнить там особо нечего, – добавил я.

Лопух, всегда тихий и скромный, никогда не пытался выделиться среди других. Свою нить он сплел несколько недель назад. Никакими особыми событиями она не отличалась и практически прошла мимо моего внимания.

– Такое ощущение, будто он пытался превзойти меня по уровню скуки.

– Думаю, он солгал, – сказала Портулак. – Мне кажется, нить Лопуха была преднамеренно изменена.

– Кто ее изменил? Сам Лопух?

– Да.

– А зачем ему это? В ней и так не было ничего интересного.

– Полагаю, что суть именно в этом. Думаю, он пытался скрыть нечто произошедшее на самом деле. Использовал скуку как преднамеренный камуфляж.

– Погоди, – произнес я. – С чего ты так уверена, что все было не столь скучно?

– Есть одно противоречие, – ответила Портулак. – Когда закончился прошлый сбор, мы все разлетелись в разные концы галактики. И насколько я помню, никто из нас не делился планами и маршрутами.

– Это в любом случае запрещено, – сказал я.