Дом Солнц

– Путь, на который ты вступаешь, нелегок и тернист. Теперь ты вырастешь. Ты станешь женщиной. Пробьет час, и ты займешь место, которое прежде занимала твоя мать. Ты возглавишь семью, как прежде возглавляла она. Все, что она сделала, все, что создала, весь ее опыт и знания перейдут в твои руки. Ее наследие как прекрасное украшение из цветного стекла и редких драгоценных камней. Тебе его доверить можно. Береги его, береги как зеницу ока.

Из кабинета мадам Кляйнфельтер я отправилась в игровую, точнее, в комнату-в-комнате, еще точнее – в зеленый куб Палатиала. Ингибитор развития извлекли, но о серьезных изменениях во мне пока речи не шло. Только зеленый куб с его волшебным миром вдруг показался детским. Нет, игра по-прежнему влекла и манила меня. Но заходить в портал я теперь считала непотребным, неприличным, даже позорным.

То ли через месяц, то ли через год мадам Кляйнфельтер снова вызвала меня к себе в кабинет:

– Абигейл, случилось нечто важное.

– С мамой? – радостно встрепенулась я.

– Не совсем, – смутилась мадам Кляйнфельтер. – Скорее, проблема в семейном бизнесе. В подробности тебя не посвящали, но, по-моему, ни для кого не секрет, что после перемирия семейный бизнес на ладан дышит. Золотому Часу клоны не нужны, только не теперь, когда роботы настолько совершенны, что годятся в слуги. На плаву мы держимся лишь благодаря тающей горстке верных клиентов из Малых Миров. Если честно, последние несколько лет оптимизма не внушают. Постоянные расходы на перестройку дома, не говоря уже о лечении твоей матери, истощают наши сбережения. – Мадам Кляйнфельтер подняла палец, не давая мне рта раскрыть. – Скажу прямо: много лет мы надеялись, что наше спасение в союзе двух семейных бизнесов. Что мальчик, с которым ты играла… В общем, некоторые надеялись, что детская дружба приведет к браку, то есть к производственному альянсу. – По тону мадам Кляйнфельтер я догадалась, что она в число «некоторых» не входила. – Теперь этого точно не случится – то семейство нашло других партнеров, а про нас забыло. Боюсь, Абигейл, приятеля своего ты больше не увидишь. Разве только когда повзрослеешь и станешь решать сама.

Так мне наконец объяснили, почему прервалась та странная дружба, полная обид и соперничества. Пожалуй, горевать не следовало, вот только другие друзья ко мне в очередь не выстраивались.

Я промолчала, почувствовав, что мадам Кляйнфельтер сказала не все.

– Но, как я говорила, случилось нечто важное и, надеюсь, хорошее. Абигейл, ты слышала о некой Людмиле Марцеллин?

– По-моему, нет.

– Пожалуй, так даже лучше. Людмила Марцеллин – наследница одной из богатейших семей Золотого Часа. В отличие от Горечавок богатство этой семьи зиждется не на созидательном умении. Марцеллины сколотили огромное состояние на финансовых операциях во время Вспышки. Нет, определенное мастерство у них есть, но с искусством клонирования не сравнится. О клонировании речь и пойдет…

– Не понимаю.

– Людмила Марцеллин решила запустить новый проект. Дерзкий, масштабный, им она наживет себе много врагов. Впрочем, Людмила не робкого десятка. Она хочет исследовать галактику за пределами нашей системы. С тех пор как заключили перемирие, концерн Марцеллинов собирает знания и опыт для осуществления этого проекта. На сегодняшний день им не хватает лишь одного. Тут на сцене появляемся мы. Людмиле Марцеллин нужно мастерство Горечавок. Ей нужны клоны.

– Наши клоны?

– Именно наши, Абигейл. Людмила готова платить за услуги. Это спасательный круг, которого мы ждали, золотой шанс решить финансовые проблемы. Людмила Марцеллин – законодатель моды во всем. За ней потянутся другие заказчики. Нужно продемонстрировать, что мы ответственны и настроены серьезно. Совет управляющих считает, что тебе следует встретиться с Людмилой, чтобы она убедилась: у Горечавок есть будущее.

– Она прилетит сюда?

– Нет, мы сами к ней отправимся.

– Но я ни разу не покидала дом.

– Все на свете бывает в первый раз, – заверила мадам Кляйнфельтер и отпустила меня.

Вскоре после этого разговора меня посадили в шаттл, и я впервые улетела из дому. Когда поднялись над планетоидом, я поняла, какой он дом на самом деле, – этакий плесневый грибок, расползшийся от горизонта до горизонта. В нем не только мой мир, но и Палатиал, то есть мир, заключенный в мире. Вот они растаяли в выхлопных газах челнока, и я поняла, сколь мало и жалко все, чем я прежде жила.

Шаттл нес меня сквозь ядро Золотого Часа, где небо усеяно фальшивыми звездами и временными созвездиями Малых Миров. В пути я прочла о Людмиле Марцеллин все, что смогла отыскать. Энциклокуб стал куда откровеннее, чем прежде, но о Людмилиных планах освоения Вселенной не сообщал ничего. То и дело вспоминались слова мальчишки, что однажды человечество вырвется с Золотого Часа в открытый космос. Так говорил его отец, а мальчишка верил ему целиком и полностью. Я тогда возразила, что в космосе смотреть не на что: мол, наши зонды и спутники сообщают все, что нужно знать о других планетах и звездах. Теперь я гадала, что хочет выяснить Людмила Марцеллин.