Дом Судьбы

Звучит как упрек, намек на его поступки неделями ранее, на его почеркушки, сделанные в том доме, где Нелла провела детство, на то, что строил планы, не спросив разрешения. Но Каспар Витсен улыбается. Это первая улыбка, которую Нелла увидела за последний месяц.

– Ах, мадам Брандт! – восклицает ботаник, – Мои знания точно так же находятся в зачаточном состоянии.

Какое‐то время они молча стоят рядом.

– Иногда, – продолжает Каспар, – я бываю легкомысленным человеком.

От правдивости его слов у Неллы щемит сердце, вспыхивает лицо.

– Я не хотел вас обидеть из-за дома в Ассенделфте, – говорит Каспар. – Земля важна, я понимаю. Дом вам дорог.

Нелла изучает результат его попытки расчесать волосы, смотрит на зеленый дар в горшке. Она слишком долго была лишена общения, тем более мужского. Его извинения звучат искренне. Настала ее очередь немного смутиться.

– Посидите со мной на кухне, – приглашает Нелла. – Тея спит, и я не хочу ее будить. Давайте попробуем выпить чаю с этим алоэ.

* * *

За кухонным столом Каспар смотрится как огородное пугало, принесенное из сада.

– Какой огромный дом, – говорит он. – Оставь я где‐то здесь пару ботинок, вовек бы не смог найти.

– Иногда такое бывает, – отвечает Нелла через плечо, вешая на крючок чайник, чтобы вскипятить воду. – Когда мне было столько же, сколько Тее сейчас, у меня была миниатюрная копия этого дома. Так было легче понимать, где что находится.

– Как очаровательно.

– Именно так. Свадебный подарок моего мужа. Все в миниатюре и умещалось в шкафчик.

– Он еще у вас? Было бы интересно посмотреть.

– К сожалению, у меня его больше нет, – отвечает Нелла. – Он был слишком маленький, чтобы в нем жить.

Витсен снова улыбается.

– Слишком большой или слишком маленький. Звучит как детская сказка. Содержать такой дом, наверное, очень дорого. Вам следовало оставить тот, миниатюрный.

– Мы справляемся, – коротко отзывается Нелла.

– Без сомнений, вы справляетесь, – тут же кивает Витсен, и его щеки вспыхивают. – Мне срезать лист?

– Это не повредит растению?

– Вырастет новый. В этом и заключается красота живых созданий. – Он медлит. – И потом, лучше лист, чем вены.

Оставив чайник висеть над огнем, Нелла подходит и садится за стол напротив Каспара. Луч апрельского солнца, падающий из окна на уровне улицы, ложится между ними на стол, освещая шрамы, десятками лет оставляемые ножами Корнелии.

– Отто рассказал вам, что Тея нездорова, – говорит Нелла.

Витсен становится серьезным.

– Я был очень огорчен, услышав это. Отчасти поэтому я здесь.

– Отчасти?

– Ну да. Я пришел, чтобы подарить вам алоэ.

– Вы переписываетесь с Отто?

Каспар выглядывает в окно, ему явно не по себе.

– Я на самом деле считаю его своим другом, мадам Брандт.

Чайник начинает свистеть. Каспар достает из сумки маленький нож и ловко срезает лист алоэ у основания.

– Смотрите, – говорит ботаник, делая надрез посередине.

Лист расходится пополам, и на поверхность выступает прозрачная густая жидкость.

– Похоже на клей, – говорит Нелла.

Каспар Витсен сосредоточен и не отвечает, а Нелла вынуждена признать, что ее завораживает наблюдать, как он берет лопаткой часть вязкой внутренности листа, похожую на слизняка, и опускает в заварочный чайник. Она начинает понимать, почему Клару Саррагон так привлекает особый опыт Каспара, и в ней расцветает маленький бутон удовлетворения от осознания того, что он бросил Саррагон, несмотря на ее богатство.

– Теперь добавим воду, – говорит Витсен.

Нелла приносит чайник и наливает кипяток в заварник. Мякоть алоэ тает, и Каспар размешивает ее ложкой.

– Это полезно для пищеварения. – Чуть помявшись, Витсен добавляет: – И для восстановления аппетита и избавления от меланхолии.

Нелла прищуривается:

– Вы намекаете на мой вес или на мое настроение?

Каспер озадаченно моргает, словно не понимает, каким должен быть правильный ответ.

– Отто рассказывает вам обо мне? – спрашивает Нелла. – О нас? О Тее и Корнелии?

– Иногда.

– И что он говорит?

– Уверен, ничего из того, что не сказал бы вам.

Ловкая увертка. Нелла не отвечает, но чувствует, как Витсен впитывает ее молчание, и это нервирует ее. Она ощущает себя такой же незащищенной, как лист алоэ, словно гость способен приставить нож к ее собственному боку и вскрыть тайны ее зеленой сердцевины.

Нелла сама не заметила, как похудела. Корнелия сказала ей, определив по тому, как стали свободны юбки. Служанка отнеслась к этому неодобрительно.

– Мы не можем себе позволить просто выкидывать еду, мадам, или раздавать ее сиротам, – ворчала она.

– Мы можем раздать ее сиротам и должны это сделать, – ответила Нелла, перебирая оставшиеся слоеные пирожки и холодные овощи, гадая, что им теперь делать, как выбраться из тупика.

Тея не выходит из комнаты, остальные потерянными тенями слоняются по дому. Лукас, должно быть, счастлив кусочком яйца, но они не смогут так жить еще восемнадцать лет.

– Попробуем? – спрашивает Каспар, вырывая Неллу из размышлений.

Он берет заварочный чайник и разливает напиток в две чашки.

– Откуда мне знать, что вы меня не отравите?

Каспар смеется.

– Я бы никогда этого не сделал. – Подув на чашку, он делает первый глоток.