Дом Судьбы

– А что, если он откажется? – шепчет она тете. – Что, если он посмотрит на нас как на сумасшедших? Вдруг ему отвратительна мысль о женитьбе на мне.

Представляя себе отказ, Тея внезапно сознает, как сильно она нуждается в Якобе и его готовности вытащить ее из болота, в которое она погружается на Херенграхт. Тее ненавистна мысль, что ее будущее, безопасность и репутация всей семьи зависят от прихоти и желания малознакомого мужчины. Но разве не почти то же самое произошло с Вальтером? По крайней мере, Якоб живет здесь, а не в какой‐то однокомнатной лачуге на Блумстраат.

Если Якоб согласится, то его деньги, а следовательно, и статус, помогут Тее избежать неряшливости того жилища в Йордане. Ни одному ее ребенку не придется голодать и носить грязную рубашку, в то время как его отец будет прелюбодействовать с ничего не подозревающими молодыми женщинами, а мать – вымогать за это деньги.

Внезапно тетя Нелла отвлекает Тею, крепко сжимая ее руку.

– Если Якоб скажет нечто подобное, я заберу тебя отсюда, ни разу не оглянувшись.

Миссис Лютгерс вернулась сказать, что сеньор ван Лоос рад принять их в гостиной. «Скорее всего, экономка прекрасно знала, что все это время хозяин был там, – думает Тея, – и просто хотела, чтобы мы посидели здесь, поварились в собственном соку».

Как планировалось, тетя идет в гостиную одна. Тея ждет, разглядывая красивые натюрморты на стенах. Она проходит вдоль ваз с цветами, перебирая лепестки, словно пытаясь найти утешение в их бархатистых язычках. Крепкие тюльпаны с маленькими луковичными головками, окрашенными в разные цвета – красный, розовый и белый. Розы, выращенные столь искусно, что некоторые были размером с небольшой вилок капусты. На ощупь – как будто припудренные. Цветы напоминают Тее о Каспаре Витсене и его растительных настойках. Должно быть, требуется немало усилий, чтобы превратить растение в настойку, сама Тея понятия не имеет, с чего вообще нужно начинать.

«Я напишу ему, – думает девушка. – Напишу, поблагодарю и спрошу, как это делается».

– Они развалятся, если трогать их часто, – произносит голос, и Тея вскидывает голову.

В тени главной лестницы стоит миссис Лютгерс и наблюдает за ней. Как долго она там находится?

Тея убирает руку, злясь на себя за испуг. Она привыкла к пристальному вниманию, с которым на нее смотрит миссис Лютгерс, привыкла к препарирующему взгляду, как будто эта женщина хочет проникнуть к ней под кожу до самых костей. Тея прикидывает, сколько времени потребуется ей как новобрачной на то, чтобы сместить миссис Лютгерс с ее места в этом доме. Будет ли возможно уговорить Якоба взять на ее место Корнелию и, возможно, еще парочку слуг, с его‐то деньгами?

– Не хотите перекусить? – спрашивает миссис Лютгерс.

– Нет, благодарю вас.

Миссис Лютгерс стискивает руки, лицо ее становится суровым и встревоженным. Потом она разжимает пальцы.

– Как пожелаете, – говорит она, опуская руки по бокам, словно сдерживаясь.

Затем отмирает и марширует обратно в свои владения.

Через несколько минут дверь гостиной Якоба отворяется и выходит тетя Нелла, подзывая племянницу. Тетя улыбается, как она обычно делает на публике. Тея подходит к ней, собираясь заговорить, но тетя Нелла отводит ее в сторону, беря за руку.

– Если ты хочешь его, – говорит она тихо, – то он – твой.

Тея пристально смотрит на тетю. Ощущение такое, словно они обе не верят в происходящее. Как будто они поймали странное существо, заперли его в комнате и теперь сомневаются в его породе, наклонностях, сколько и какого корма ему потребуется. Но все же они оставят это странное существо у себя. Какое приданое, какие сбережения предложила тетя Нелла в этой гостиной с зелеными стенами, чтобы сделать союз с семьей Брандт привлекательным для Якоба ван Лооса?

Тея все еще стоит, держась за руку тети, словно они готовы начать танцевать на мраморных плитках этой прихожей – не таких затертых, как их собственные. Девушка чувствует, как воздух вокруг нее меняется, проникает внутрь и сама ее жизнь начинает меняться. Больше не будет бумажных гирлянд на окнах, булочек на день рождения. Тея вспоминает Ребекку, играющую Лавинию, у которой отрезан язык и отрублены руки, но она продолжает рассказывать свою историю, несмотря ни на что.

Тея отпускает ладонь тети Неллы – и идет навстречу своей судьбе.

* * *

Стоя у камина, Якоб набивает трубку табаком. Корзинка с нетронутыми ореховыми вафлями Корнелии стоит на низком лакированном столике. Мужчина поворачивается к Тее и с улыбкой кланяется. Девушка приседает в реверансе. Закрывая дверь, она видит, как тетя Нелла опускается на стул, с которого Тея только что поднялась, и обхватывает голову руками, словно это тяжелый камень. Тея быстро захлопывает створку и поворачивается к Якобу. Ей кажется, что не она – главная героиня сцены. Как будто она подсматривает за происходящим с каминной полки, прячась за склянкой ананасового пюре.

– Старая церковь, – говорит Якоб вместо приветствия. – По словам вашей тети, вы бы хотели обвенчаться там?

Ван Лоос делает паузу, ожидая, что она скажет что‐нибудь. Потом продолжает:

– Это чтимое здание.