Дом там, где твое сердце

– Думает, – так же сердито подтвердил Лалие. – Потому что единственное, что в тебе настоящее – вот, вот, вот! – он провёл пальцами по её губам, грубо потискал грудь и, несмотря на сопротивление, просунул руку между крепко стиснутых девичьих бёдер. – И это всё, что от тебя будет нужно мужчине, а вовсе не разговоры, – он не удержался от искушения пошевелить пальцами в своём уютном горячем убежище.

Лиз застонала чуть слышно, вцепилась ногтями в его руку:

– Лалие…

– Да, милая? – насквозь фальшивым невинным голосом переспросил он. – Может быть, ты желаешь, чтобы я закончил то, что сейчас делаю? Хочешь сгореть в единственном огне, который возрождает из пепла, а не превращает в него? – он продолжал её ласкать обеими руками, потом наклонился и поцеловал виднеющуюся под полупрозрачной тканью грудь, с давно забытым волнением ощутив, как мгновенно напрягся в ответ под его ладонью нежный сосок.

Ругательство, вырвавшееся сквозь стиснутые зубы Лиз, отвлекло его.

– Новое слово. Это по-шведски?

– Нет, по-гречески!

– Ты и греческий язык знаешь?

– Перестань, Лалие, – она с отвращением уставилась на его руки – ухоженная смуглая кожа, длинные пальцы с серебряным лаком на ногтях, гармонирующим с сиянием аквамаринов в браслетах на запястьях. Лиз отодвинулась. – Не знаю, каких демонов ты вызываешь, чтобы сотворить такое со мной, да и не хочу знать. Я не хочу, чтобы ты делал это!

– Не хочешь? Ха-ха, – так же жёстко отозвался её хозяин, не сводя глаз с напряжённой женской груди. – Я купил тебя не для того, чтобы показывать гостям или держать за стеклом, как величайшую драгоценность. Ты здесь для моего удовольствия и доставишь его мне сполна, – быстрым движением – Лиз даже не сообразила, что происходит – он прижал её своим телом к постели, закинул наверх руки… и, даже не поцеловав, отпрянул. С саркастичной улыбкой на губах он любовался ею. Лиз разозлилась, рванулась вперёд, чтобы ударить его, но осталась на месте. Испытывая чувство, близкое к ужасу, она кинула взгляд на свои руки – запястья накрепко были привязаны к столбикам кровати – произведениям ювелирного искусства из золота и драгоценных камней разного цвета.

– Лалие? – замирающим голосом прошептала она, и вопрос повис в воздухе.

– Такой ты мне больше нравишься, – наконец улыбнулся её мучитель. – Хорошо бы ещё заткнуть и твой очаровательный грязный ротик, умеющий извергать такие непристойности. Но тогда я не услышу твоих стонов, чего не хотелось бы пропустить.

– Ты собираешься меня пытать? – Лиз побледнела.

– Пытать? – Омар задумался. – Да, в некотором роде.

Он опустился перед ней на колени, нежно погладил напрягшийся от его прикосновения живот, накрыл его раскрытой ладонью, словно бы измеряя пространство для будущего ребёнка. Лиз вздрогнула, поймав себя на этой мысли. Его блажь, похоже, сказалась и на её умственных способностях. А следующее действие господина и вовсе отняло у неё всякое желание размышлять. Неторопливо развязав на её широких штанах из прозрачной зелёной ткани, лёгкой, как дым, плетёный пояс, он потянул их вниз. Газовая ткань лужицей растеклась у её ног. Когда он взялся за крохотные панталончики из хлопка, Лиз закричала.

– Чёрт тебя побери, merde, что ты делаешь?!

– Ах, ах, как грубо, любовь моя, – Лалие покачал головой. – Подожди и узнаешь.

– Не хочу! – девушка завизжала.

Плавным движением, словно перетекая из одной формы в другую, Лалие встал, запечатал ей рот горячим и жадным поцелуем. Лиз дрожала, пока его язык по-хозяйски исследовал нежный рот, а груди словно таяли от жарких ласк. В тёмных глазах её стоял туман, когда мужчина отодвинулся со стоном. Она даже не пошевелилась, снова и снова переживая поцелуй и едва ли заметив, что нижнего белья на ней уже нет, а мужская суть господина тверда, как гранит. Араб опустился на колени, пытаясь скрыть реакцию своего тела.

– Нам будет хорошо вместе, Феризат, – хрипловато произнёс он. – Держу пари, он никогда не целовал тебя так, как могу я. Твой рот, мёд и перец, это ещё не всё, – уверенными ладонями он раздвинул ей ноги.

Дыхание Лиз прервалось, из головы выскочили последние мысли, когда она ощутила его губы ТАМ. Она слабо задёргалась, и смуглые пальцы вцепились в пушок, прикрывающий её женственность, прижимая жертву к постели. Лалие пошевелился, обнял её за бёдра, и Лиз ощутила, как захлёстывают её горячие волны, густые и тяжёлые, как любимый Аде ликёр, и такие же расслабляющие. Она бы непременно упала, если бы не лежала уже поверх мягкой, как пух, постели. К губам Лалие присоединились его пальцы, не менее ловкие, лишённые всякого стыда. Лиз дрожала всем телом, металась на подушках, сжимала бёдра, дыхание короткими всхлипами вырывалось из её рта.