Дом там, где твое сердце

– Тебе нравится, да? Нравится, – так же горячечно шептал её любовник. – А теперь твоя очередь поласкать меня, – почти незаметное движение, и узлы, стягивающие её руки, распались, стекли вниз струйками эфира. Мужчина вытянулся с ней рядом, совершенно нагой, и его горячая твёрдая плоть легла на её бедро. Омар схватил её руки, одну положил себе на грудь, совершенно лишённую волос, а пальцы другой сомкнув именно там, где он хотел ощущать её. Шокированная Лиз, осознав, как далеко завёл её угар страсти, забилась.

– Я не хочу, не хочу! Пожалуйста, не надо…

Мужчина пытался ещё изменить что-то, целуя её грудь, но ужас неопытной одалиски лишь возрастал. Она сопротивлялась, скидывая господина с себя.

– Отпустите меня, прошу вас! Господи, помоги мне… не хочу этого…

Омар отпустил её. Она сорвалась с постели, торопливо натянула штаны, боясь, что он будет преследовать её.

– Элизабетта.

– Да? – она остановилась у самой двери, нерешительно оглянулась, увидев лишь упругие ягодицы своего повелителя, так как Лалие продолжал лежать без движения, уткнувшись лицом в подушку, отчего голос его звучал глухо.

– Я поторопился. Прости меня, Элизабетта. Прости меня.

Испытав необъяснимое волнение от этих слов, Лиз коротко и неловко кивнула, чего он не заметил, и побежала к себе. Что-то неуловимо странное было во всём этом…

Догадка пришла к ней только глубокой ночью, когда, мучаясь от бессонницы, она плескалась в небольшой ванне, наслаждаясь экзотическим ароматом трав, щедрой рукой насыпанных туда Полеттой. И заставила её похолодеть от испуга: свои последние слова извинения Омар Лалие произнёс на великолепнейшем шведском языке.

Глава 15

В ту ночь беспокойство не давало ей уснуть очень долго, и потому был уже час, как минул полдень, когда Элиза Линтрем открыла глаза, реагируя на взволнованный голос стоящего над нею хозяина. Он звучал, по-видимому, уже давно:

– …чёрт знает что. Феризат, ты заставила меня поволноваться. Я едва не сошёл с ума от беспокойства, подумав даже, что ты решила одна, назло мне, отправиться в сады Аллаха.

– Куда? – Лиз сладко зевнула, потягиваясь.

Заворожённо уставившись на её розовый рот, Лалие потерял нить разговора.

– Э-э… неважно. Ты позволишь мне поцеловать тебя?

– Может быть, позже? – Лиз без стеснения выбралась из своей постели, босой прошлёпала к одеянию, приготовленному ей Полеттой на этот день. – После завтрака, например. Я ужасно проголодалась.

– А… да, прости, пожалуйста. Я сейчас уйду. Однако прежде я собирался сообщить тебе, что сегодня у нас будут гости.

– Кто будет? – забыв про сон, не веря своим ушам, переспросила Лиз. – Гости? И ты решишься показать им меня? Кто они?

– Семья из местной аристократии, – Лалие зловредно улыбнулся. – Мои добрые соседи и твои бывшие хозяева, Стонберэ. Камил и Лайма.

– Лаймен и Эмиль, – автоматически поправила его Лиз.

– И их старший сын с супругой.

– Вот уж Аде порадуется моему унижению!

– А, может быть, ты – её? – мягко предположил Лалие.

– Как это? – не поняла Лиз.

– Для этого тебе всего лишь стоит исполнить роль моей жены. Я стою выше Стонберэ на социальной лестнице и я богаче их. Ты можешь стать частью этого.

– Это только игра…

– Прости, – он пожал плечами. – По-настоящему я женюсь на тебе только после того, как ты понесёшь моего сына.

Лиз даже не обратила на всегда раздражавшую её фразу внимания, с головой уйдя в припоминание всех оскорблений и обид, перенесённых ими с сестрой от Аде за последние годы. Теперь она может унизить её – пусть ненадолго, на время, изменив своим принципам.

– Да, я хочу этого! – она встала с кресла. – Подожди. А… а Марис?

– Младший? – уточнил её господин. – Тот, который хотел тебя столь страстно?

– Да. Он попытается вернуть меня.

– Его не будет. Госпожа Стонберэ прислала письменное извинение – её сын в отъезде.

– Слава Господу! – Лиз обворожительно улыбнулась. – У тебя будет достойная жена в этот вечер, мой господин Омар. Но… – она помедлила и продолжала, ободренная еле заметной улыбкой, скользнувшей по его губам, – ты не рассердишься, если я буду с ней жестока?..

Совсем скоро она раскаивалась в своём опрометчивом согласии: после лёгкого завтрака, состоявшего из экзотических фруктов, её не оставили одну, как обычно, размышлять о сладостной мести Аделаиде Стронберг. Полетта Пратен и чернокожая эфиопка Хосефа, обычно прислуживавшие жёнам Хусейна, обрядили новоявленную госпожу в богато вышитое золотой нитью платье и препроводили её в самые просторные покои северного поместья, которые занимали в согласии и мире первая, вторая и третья мадам Лалие. Там царило вечное лето и восточная роскошь – невиданные украшения из кости, золота, драгоценных камней, росли в резных кадках две финиковые пальмы, между которыми в позолоченной клетке на жёрдочке покачивался попугай.

Лиз озиралась вокруг с благоговейным восхищением – здесь оживало всё, что до сих пор она видела лишь на страницах книжек.