Дом там, где твое сердце

– Сдурела? Я не интересуюсь малолетними. Твоя сестра попросила разрешения учиться в школе для девочек, а потом устроить ей брак. Я дал слово.

Элиза оперлась затылком о стену, тоже влажную. С одной стороны, Рената вроде как предала её. А с другой – умница, что подумала о своём будущем.

– Мне нехорошо, – пробормотала она. Сердце и впрямь теснило. – Душно.

– Бани – самый правильный способ для чистоты и расслабления, – объявил Марис. – Ходят в хамам, однако же, не в одежде.

Двигая, словно куклу, он развернул Элизу к себе спиной, уткнул лбом в стену. И кинжал у рачительного хозяина оказался припрятан в парной. Прежде чем Лиз успела сообразить, что последний раз надевала любимое домашнее платье, Стронберг одну за другой перерезал все верёвочки корсета, надрезал и разорвал юбку прямо до пола. Обрывки откинул в стороны, управился с рукавами. Груди, лишённые поддержки, слегка обвисли, однако Стронберг тут же накрыл их ладонями.

– Такая ты мне и нравишься, – жарко шепнул на ухо. – Голая, молчаливая, беспомощная.

Отодвинулся, похоже, избавляясь от штанов. Потёрся о ягодицы Лиз жарким, потным телом. И едва уберёгся, успев отпрянуть, когда прямо возле щеки щёлкнули её острые зубы.

– Вот как, значит, – пробормотал. – Маловато ограничителей?

Если он решит привязать её к полке и оставить здесь, сердце не выдержит. И так вон бухает, словно кузнечный молот. Стронберг, похоже, знал это. Из волос начал по одной выдёргивать шпильки, а когда те рассыпались, отросшие уже почти до плеч, собрал их в хвостик, связал верёвочкой, а конец притянул к зафиксированным запястьям. Теперь Элиза не могла повернуть головы, подбородок смотрел строго вверх, любое движение отзывалось болью в корнях волос.

– Идиот…

– Зови меня просто господином, – любезно предложил Марис. Лиз не видела ни его лица, ни рук, только чувствовала их. Сильными и ритмичными нажатиями большие ладони растирали её повлажневшее тело – плечи, руки до локтей, спину, бёдра и ягодицы. Движения были не угрожающие, Лиз разрешила себе чувствовать удовольствие. Поцелуи ей тоже не грозили, кажется.

Когда стало совсем жарко, мутно в голове, томно, Стронберг открыл дверь, вытолкнул Элизу. И безжалостно, без предупреждения швырнул в ледяную воду бассейна. Сразу же прыгнул следом, не давая нахлебаться воды. Вытаращив глаза, разинув рот, Лиз завизжала:

– Совсем с ума… – закончила реплику она под водой. Тут же была извлечена, закашлялась и далее благоразумно молчала, стараясь отдышаться. Подняв на руки, Стронберг поволок её куда-то. Сначала показалось, назад в парную, но нет, путь лежал дальше по коридору.

И снова зал из восточных сказок. Мраморные высокие ложа, подогреваемые изнутри, необычные, сладкие ароматы, два факела для света на стене. Их не хватает, чтобы осветить всё помещение, в нём чуть ярче, чем полумрак. Стронберг укладывает её на живот на скамью, нажатием рук вытягивает в струну всё тело. Шепчет умоляюще:

– Не порть удовольствие, наслаждайся, – перерезает путы, а в руках у него уже чудной мешок с мыльной пеной внутри, и этим мешком он начинает разминать, разглаживать её тело. Немыслимые ощущения бегут по рукам, ногам, охватывают каждую клеточку. Так и в раю не бывает – лениво скользит по краю сознания мысль.

Стронберг переворачивает её и повторяет процедуру спереди, не избегая сосков, но Лиз слишком ленива и расслаблена для возмущения и даже для возбуждения. Он разминает пальчики на её ступнях, потягивает их, наслаждение заставляет стонать, слегка выгибаться в пояснице. Вновь животом на скамью, руки мужа меж бёдер, они беззастенчиво трогают, теребят её складки, подсовывают валик – упругий, но не мраморный – под бёдра. Ноги раздвинуты шире уверенными руками, Марис сзади становится на четвереньки и начинает своим органом проникать в неё. Даже толчки не могут вывести Лиз из расслабленного состояния, но Марис и не нуждается в её содействии, всё делает сам. Крики и стоны удовольствия не доносятся к слугам из-за толстых дверей. Элиза в голос кричит, царапая мраморные плиты. А Стронберг неумолим – он крутит её, ставит на четвереньки, задирает ноги выше головы…

Элиза уснула на тёплой скамье спустя час, так и не почувствовала, как муж обмывал её, одевал в халат и относил на руках наверх в спальню.

Глава 33