Дом там, где твое сердце

– Другими словами, – холодно проговорила Элиза, – ни от кого в этом доме помощи и поддержки я не дождусь.

У дворецкого был такой вид, словно он с трудом удерживается от философского пожатия плечами.

– Если вам будет угодно, мадам.

– Что мне будет угодно, что?! – закричала Элиза. – Мне угодно никогда не встречать это чудовище, вашего хозяина, мне угодно прожить жизнь по-другому и с другим!..

– Извините, мадам, – дворецкий смотрел поверх головы хозяйки, совсем не тронутый её истерикой.

– За что? – Элиза махнула рукой. – Вы ни в чём не виноваты. Я только не понимаю, Лоран, за что вы меня так ненавидите.

– Я, мадам? – Лоран удивлённо приподнял брови. – Мсье Лалие нанял меня не для того, чтобы любить или ненавидеть вас, а для того, чтобы быть к вашим услугам. И мне крайне неприятно ограничивать вашу свободу, мадам.

– А мою свободу, Лоран, не так легко ограничить, – Элиза в упор смотрела в глаза дворецкого. Ей показалось, что где-то там, в тёмной глубине, мелькнула искорка понимания.

– На этот случай, мадам, мне приданы самые широкие полномочия.

Лиз промолчала в ответ на это весьма дерзкое замечание. В мыслях она была уже далеко. В течение двух часов Лиз продолжала обдумывать свой план, а в половине третьего, когда слуги, по её сведениям, собирались в кухне для совместного принятия пищи, хозяйка дома уже бродила по саду, сужающимися кругами обходя маленькую дверь в стене. Обычно этот вход использовали слуги и поставщики продуктов. Мадам Лалие огляделась по сторонам, коснулась ручки двери и начала медленно поворачивать её, придерживая рукой висящий над дверью колокольчик. Щель к свободе становилась всё шире, шире, почти достаточной для того, чтобы Элиза могла пройти в неё…

– Прогулки на свежем воздухе вам противопоказаны, мадам. Не угодно ли вернуться в дом? – Лоран кротко улыбался ей из увитой плющом летней беседки.

Колокольчик выскользнул из онемевших пальцев Элизы и громко звякнул. Дворецкий уже стоял рядом, заботливо придерживая дверь.

– Позвольте помочь вам закрыть дверь, мадам, это для вас может быть утомительно.

Пойманная на месте преступления, Элиза только скрипнула зубами и покорно вернулась, конвоируемая дворецким, в дом. На следующий день она пыталась бежать дважды – переодевшись в платье Белль и предложив кучеру Жерару деньги. Гнусный Жерар с улыбкой взял подкуп и немедленно отнёс его Лорану. Ровно через двадцать четыре часа он был повышен в звании до личного стража мадам. Лоран Буассе, не считаясь с расходами – гнев господина обойдётся ему дороже, нанял троих охранников для мадам. На одного из этих громил и наткнулась Элиза утром девятнадцатого ноября, открыв дверь своей спальни.

– Bon matin, madame, – высокий мускулистый мужчина, сидя на стуле, спокойно смотрел на неё. – Меня зовут Дидье Шуан, я ваш новый сопровождающий.

Лиз с отвращением захлопнула дверь перед его носом.

К исходу декабря идея состязания в хитроумности с тремя охранниками, постоянно находящимися настороже, Элизе наскучила. Ей не удавалось придумать ничего, чтобы обмануть этих троих – Дидье, Жерара и Ахмета. Ахмет вообще не говорил по-французски, турецким языком Элиза не владела, да и запас арабских слов у неё сводился к минимуму. Хотя даже самый тупой тюремщик понял бы сочетание слов «не смотреть», «бежать» и «бакшиш» вместе с тугим мешочком, зажатым в руке хозяйки; но Ахмет не поддавался, умело притворяясь глухонемым или бормоча что-то по-турецки. Элиза подозревала, что этот темнокожий здоровяк был прислан лично Марисом присматривать за ней. Когда наступил 1834 год, и миновала половина января, она перестала надеяться на скорое возвращение мужа. К этому времени Элиза не выходила даже в сад больше двух месяцев.

Полгода назад Рената поступила во французскую школу при женском монастыре и поселилась там же в пансионе. Её привозили в дом на Вандом-Пляс один раз в неделю на два часа, которые она проводила с Элизой. Но передать просьбу о помощи с младшей сестрой Элиза не могла – ей просто некому было её передавать. Ни друзей, ни всего лишь знакомых в Париже у неё не было, Марис всегда строго следил за этим.

Мадам Лалие перепробовала двадцать шесть способов освободиться. Треть из них была связана с причинением вреда себе в надежде, что после попытки самоубийства или при симуляции смертельной болезни её перевезут в госпиталь, откуда сбежать намного проще. Однако Лоран Буассе, «имеющий неограниченные полномочия», каждый раз угадывал её игру, и постепенно Элизу всё более одолевала апатия. А зачем вообще что-то пытаться сделать, если ничего от этого не меняется? Чисто автоматически она попробовала ещё соблазнить Дидье, который, казалось, был к ней неравнодушен. Охранник с интересом отозвался на её заигрывание, но к следующему дежурству Лоран провёл с ним «воспитательную работу», и с тех пор Дидье шарахался даже от тени мадам Лалие. О Марисе по-прежнему было известно только то, что он находится в Алжире в компании своего отца.