Дом там, где твое сердце

Остаться вдвоём с женой оказалось не сложно, а вот сделать укол так, чтобы она ничего не заподозрила, возможности не представлялось. Шприц с препаратом был готов давно, и Марис прятал его в руке за спиной, рассказывая Элизе о своём путешествии к Хусейну. Он ничего не скрывал, даже того, что по поручению отца ездил в Швецию, чтобы привезти в Улед-Джеллаль Рейхан – Хусейн наконец дал Кериму разрешение жениться. Элиза смеялась, узнав, в каком виде – завязанной в мешок – была доставлена визжащая Рейхан на свою свадьбу. В конце концов она, Элиза, предстала перед священником точно так же, только её путы были невидимыми. В первую брачную ночь Керим поступил с молодой женой вполне по-восточному: сначала выпорол её до потери сознания кнутом за то, что не уберегла свою девственность, а после, судя по улыбке, с которой утром Рейхан переступила порог супружеской спальни, сумел как следует утешить. К вечеру Рейхан з'ога-Керим уже готовила для мужа еду и стирала его одежду.

– Я бы на её месте выцарапала Кериму глаза, – откровенно призналась Элиза, поворачиваясь к Марису.

Тот поспешно спрятал правую руку за спину, со странным выражением глядя на жену.

– Восточные женщины гораздо мудрее прогрессивных европейских. Никому, в том числе и вам, не нужна эта хвалёная свобода. Женщину Аллах создаёт слабой, а мужчину – сильным, чтобы оберегать её.

– Женщины рожают детей, а это работа не для слабых.

– Это делает их ещё более женственными. Прогресс призывает всех дам маршировать под его гимн и становиться всё сильнее и сильнее, чтобы опередить мужчин. Зачем, скажи мне ради Аллаха? Тебе хочется перетаскивать тяжести, управлять экипажем, иметь мускулы, как шары, во всех подходящих и неподходящих местах? Тебе хочется управлять своим мужем, словно собакой, и указывать ему, что делать, даже в постели? Тогда секс превратится в битву титанов – вы будете думать не о том, как доставить друг другу удовольствие, а как взять верх. А ведь в природе всё находится в равновесии. Если ты будешь сильной, твоему мужу придется стать слабым. И нежным, и чувствительным. И уже тебе придётся утешать его, когда он расстроится или испугается, или если ты не сумеешь купить ему то, что он хотел.

– Ты доводишь ситуацию до абсурда, – поморщилась Лиз.

– Лично я, – левой рукой Марис обнял жену спереди, соединил пальцы на её руке, слегка растягивая кожу на внутренней стороне локтя между безымянным пальцем и мизинцем, – буду всегда против подобного равноправия. Ответственные решения в моей семье буду принимать я.

– Например? – насмешливо уточнила Элиза.

– Например, я отучу тебя возражать, – молниеносным движением он вонзил иглу шприца в голубую линию вены на руке жены.

Элиза вскрикнула – больше от неожиданности, чем от боли.

– Что ты делаешь? Ты сумасшедший! – но желтоватая жидкость почти уже вся ушла через открытые ворота в глубину её тела. Голос Элизы затих, склонив голову, она прислушивалась к происходящим в ней изменениям.

– Что со мной будет?

– Сейчас ты уснёшь. Только не по-настоящему. А проснувшись, забудешь, что Андрес Ресья вообще существовал на свете. Отныне у тебя будет только один хозяин и бог – я. Ты станешь делиться со мной всем, что тебя беспокоит. Днём ты будешь вести себя как обычно, но каждый раз, когда я произнесу: «Здесь становится слишком шумно, моя дорогая», контроль за твоими действиями будет переходить ко мне. Ты не сможешь ни возразить мне, ни отказать или не подчиниться. В обычном состоянии, как только ты соберёшься мне противоречить, к тебе будут приходить воспоминания, как мы занимаемся любовью. Едва я вот так щёлкну пальцами, – муж изобразил этот жест, – и произнесу: «Ты очень мило выглядишь сегодня», ты снимешь с себя одежду и попросишь овладеть тобой. Иногда тебе придётся умолять – это тоже будет частью игры. Но до тех пор, пока я не возьму тебя, ты не сможешь ни есть, ни спать, вообще ничем заниматься. Все твои мысли будут сосредоточены на мне…