Дом Цепей

— Думаю, у Быстрого Бена есть на это вразумительный ответ. Но нутром чую одну вещь, снова и снова. «Мостожоги», парень, они взошли.

Корик сотворил защитное знамение и слегка отодвинулся.

— Или, по крайней мере, те из нас, что уже мертвы. Остальные… мы… просто в самоволке. Тут, в мире смертных.

— Значит, собираешься в скором времени умереть?

Скрипач нахмурился:

— У меня таких планов не было.

— Славно, нас тут всех устраивает нынешний сержант.

Сэтиец отодвинулся. Скрипач вновь уставился на отдалённый оазис. Я ценю это, парень. Он прищурился, но через тьму было не проглядеться. Там что-то творилось. Такое чувство, будто… Будто друзья сражаются. Я почти слышу звуки битвы. Почти.

Внезапно двойной вой разорвал небо.

Скрипач вскочил на ноги.

— Худов дух!

Послышался голос Улыбки:

— Боги, что это было?

Нет. Не может быть. Но…

И вдруг тьма над оазисом начала меняться.

Строй всадников проехал перед ними на фоне клубящейся пыли, кони то и дело били копытами и в панике вскидывали головы.

Леоман Кистень поднял руку, приказывая своему отряду остановиться, после чего жестом указал Кораббу следовать за ним, перевёл коня на рысь и направился к новоприбывшим.

Маток приветственно кивнул:

— Нам тебя не хватало, Леоман…

— Мой шаман потерял сознание, — перебил его Леоман. — Предпочёл ужасу забытьё. Что происходит в оазисе, Маток?

Вождь сотворил защитный знак:

— Рараку пробудилась. Восстали духи — память Священной пустыни.

— И кого они считают врагами?

Маток покачал головой:

— Предательство на предательстве, Леоман. Я приказал своему войску отступить и расположиться между Ша’ик и малазанцами, остальное поглотил хаос…

— Значит, ты не можешь ответить на мой вопрос.

— Боюсь, битва уже проиграна…

— Ша’ик?

— Со мной Книга. И я поклялся её защищать.

Леоман нахмурился.

Ёрзая в седле, Корабб уставился на северо-восток. Сверхъестественная тьма поглотила оазис и, казалось, роилась над ним, словно состояла из живых существ, крылатых теней и призрачных демонов. А на земле под ними как будто двигались бесчисленные солдаты. Корабб вздрогнул.

— В И’гхатан? — спросил Леоман.

Маток кивнул:

— С охраной из соплеменников. Я оставляю почти девять тысяч воинов пустыни в твоём распоряжении… и под твоим командованием.

Но Леоман покачал головой:

— Эта битва принадлежит «Живодёрам», Маток. У меня нет выбора. Нет времени радикально менять тактику. Все уже на позициях — она слишком долго ждала. Ты так и не ответил мне, Маток, что с Ша’ик?

— Богиня всё ещё владеет ею, — ответил вождь. — Даже убийцы Корболо Дома не смогли до неё добраться.

— Напанец, должно быть, знал, что это случится, — пробормотал Леоман. — А значит… задумал что-то другое.

Маток покачал головой:

— Этой ночью мне разбили сердце, друг.

Леоман некоторое время смотрел на старого воина, потом кивнул:

— До встречи в И’гхатане, Маток.

— Ты поедешь к Ша’ик?

— Должен.

— Скажи ей…

— Скажу.

Маток кивнул, не осознавая, что по его морщинистым щекам текут слёзы. Неожиданно он выпрямился в седле.

— Дриджна когда-то принадлежал нам, Леоман. Племенам этой пустыни. Пророчества в этой книге были пришиты на куда более старую кожу. По правде говоря, Книга была не более чем историей — сказкой об Апокалипсисе, который уже пережили, а не о грядущем…

— Я знаю, друг. Береги Книгу и иди с миром.

Маток развернул коня в сторону западной тропы и резким жестом приказал своим всадникам ехать прямо за ним, в сумрак.

Леоман ещё долго смотрел ему вслед.

Двойной вой разлился в ночи.

Корабб увидел, как его командир всмотрелся в темноту впереди и внезапно схватился за оружие.

Словно два зверя вот-вот сойдутся лицом к лицу. Духи, что же вы нам уготовили?

— К оружию! — прорычал Леоман.

Отряд рванул вперёд по тропе, которую, как казалось Кораббу, он топтал уже бесчисленное количество раз.

Чем ближе они подъезжали к оазису, тем более приглушенными становились шаги. Как если бы сама тьма поглощала звук. Вой смолк, и Кораббу начинало казаться, что он и вовсе ему послышался. Возможно, этот звук исторгло не смертное горло. Иллюзия, призванная выбить всех из колеи…

Авангард вошёл во тьму, и неожиданно среди всадников и лошадей началась неразбериха. Крики, падающие с коней воины, лошади, спотыкающиеся друг о друга. Ещё дальше по колонне и вовсе раздавался лязг мечей и щитов.

«Живодёры»!

Корабб, верхом на лошади, смог вырваться из суматохи. Какая-то фигура резко возникла слева от него, и воин завопил, занося клинок в воздух.

— Это я, демоны тебя побери!

— Леоман!

Конь командира погиб под всадником. Кистень поднялся.

Корабб схватил Леомана за руку и втащил его на свою лошадь.

— Скачи, Бхилан! Скачи!

Всадники в чёрной броне перепрыгнули низкую стену, размахивая огромными топорами.

Быстрый Бен взвизгнул и нырнул в укрытие.