Дом Цепей

— Будьте моими гостями, — продолжал незнакомец. — А теперь помогите мне расцепить ноги. Они опять запутались… Нет, не ты, девочка. Другая красавица, та, что постарше. А еще лучше обе. Пусть ваши прекрасные ручки коснутся моих ляжек. Мне не терпится! Но разве в моих глазах светится жадное сладострастие? Конечно же нет. Я всего лишь слабый морщинистый старик, и мои чувства к этим чаровницам даже не отцовские, а дедовские.

Резак стоял в комнатке под крышей башни и глядел в узкое окно. За его спиной шуршали и печально верещали бхок’аралы.

Когда он проснулся, Апсалар рядом не было. Даруджиец сразу понял: она покинула башню, и бежать вдогонку за ней бесполезно.

Вместо этого Резак пришел сюда и встал у окна. Искарал Прыщ, оседлав мула, поплелся куда-то. Могоры, к счастью, было не видно и не слышно.

А он все стоял у окна. Час за часом.

— Тебя ждет бесконечное множество дорог, — вдруг раздался голос.

— Привет, Котильон, — вздохнул Резак. — А я как раз думал, не покажешься ли ты снова?

— Снова?!

— Ну, ты ведь говорил с Апсалар. Здесь, в этой комнатушке. Ты помог ей принять решение.

— Она все тебе рассказала?

— Нет. Я это чувствую, — ответил Резак.

— Я вовсе не помогал Апсалар принимать решение, — возразил Покровитель Убийц. — Она рассудила так сама.

— Теперь это уже не важно… Странно. Ты говорил о бесконечном множестве дорог. А я не вижу ничего достойного.

— Стало быть, ты ищешь достойный путь?

Резак закрыл глаза.

— Ты и впрямь можешь предложить мне что-то подходящее?

— Я хочу рассказать тебе одну историю. Некоему человеку поручили оберегать жизнь юной девушки, почти девочки. Он старался изо всех сил и делал это с таким благородством, что после своей трагической гибели привлек внимание самого Худа. Не удивляйся, бог Смерти умеет отличать достойные души от всех прочих. И в награду Худ сделал этого человека Рыцарем Смерти.

— Пойми, Котильон, я не желаю быть ничьим рыцарем.

— Ты опять торопишься с выводами, парень. Позволь мне сначала закончить рассказ. Этот человек делал все, что только мог, но потерпел неудачу. Сначала погиб он, а теперь мертва и та девушка. Ее звали Фелисин. Фелисин из дома Паранов.

Резак повернулся и поглядел на силуэт бога, проступающий среди теней.

— Я знаю капитана Парана. Это…

— Его младшая сестра. А теперь, как говорят, обрати свой взор к тропе. Очень скоро там появится Искарал Прыщ с гостями. И среди них — девочка по имени Фелисин.

— Но ты же только что сказал…

— Перед своей… смертью сестра капитана Парана удочерила сироту. Девочку, которая с ранних лет знала лишь унижения и надругательства. Конечно, это только мои догадки, но мне кажется… Фелисин Паран хотела, чтобы ее приемная дочь достигла в жизни того, чего не удалось достичь ей самой. Потому и дала сироте свое имя.

— И что мне до этой девчонки? — досадливо осведомился юноша.

— Какой же ты упрямец, Резак! Ты неверно задаешь вопрос.

— Тогда подскажи мне, как правильно спросить.

— Поинтересуйся лучше, кем ты можешь стать для нее.

Даруджиец поморщился.

— Фелисин появится здесь не одна, — продолжал Котильон. — Вместе с нею приедет другая девушка, постарше и тоже с непростой судьбой. Третий в их компании — жрец Трича. От них ты узнаешь много полезного и важного для себя… Да, забыл сказать: их сопровождает демон. Пока сопровождает.

— Куда они направляются? И зачем им останавливаться у Искарала?

— Чтобы захватить с собой тебя, Резак.

— Не понимаю.

— Симметрия, парень, — это уже сила. Воплощение, если угодно, стремления природы к равновесию. Я поручаю тебе оберегать жизнь Фелисин. Ты оправишься вместе с ними в путешествие, далекое и опасное.

— Ох, до чего же ты любишь высокопарно выражаться, — не выдержал юноша.

— Ошибаешься, — сухо ответил Котильон.

Воцарилось молчание, которое длилось так долго, что Резак успел пожалеть о своей дерзости.

— Я слышу цокот копыт, — наконец заговорил он. — И конечно же, тошнотворную болтовню Искарала Прыща.

Котильон ничего ему не ответил.

— Ты сказал, эта Фелисин… с ранних лет знала унижения и надругательства, — продолжал даруджиец. — К таким, как она, не очень-то подберешься. Я имею в виду, с теми, у кого на душе незаживающие шрамы, тяжело подружиться.

— Благодари судьбу, парень, что это дочь, а не ее приемная мать. Если будет совсем уж невмоготу, вспомни, каково приходилось Бодэну.

— Бодэну? Так звали стража Фелисин-старшей?

— Да.

— Ладно, — сказал Резак. — Пожалуй, это мне сгодится.

— Что именно?

— Ну, подходящая дорога. Как раз по мне. Скажи, Котильон. А вот эти твои слова о… равновесии. Кажется, я догадался. — Он вдруг замолчал, увидев глаза бога, полные глубочайшей печали и сожаления.

— Да, Резак, — кивнул тот. — От нее… к тебе.

— Как ты думаешь, Апсалар это понимала?

— Слишком хорошо понимала.

Даруджиец вновь повернулся к окну.

— Я любил ее, ты же знаешь. И до сих пор люблю.

— Стало быть, ты не удивляешься, почему она ушла.

Юноша тряхнул головой. Он больше не мог сдерживать слезы.

— Ты прав, Котильон, — прошептал Резак. — Я этому нисколько не удивляюсь.