Дом Цепей

— Так это была акула. Малазанские моряки рассказывали об акулах…

— Карса, когда она кого-то глотает, ты за ним не идешь. Ему все равно конец.

— Он был под моим попечением, — рявкнул Карса. — Акула на него не имела прав, мертвого или живого.

Силгар стоял в нескольких шагах. Услышав слова Карсы, он визгливо засмеялся. — Из брюха акулы — на поживу чайкам и крабам! Нет сомнения, жалкий дух Борруга благодарен тебе, Теблор!

— Я доставил низменника, — отвечал Карса, — и возвращаю его под твое руководство, рабовладелец. Хочешь оставить его чайкам и крабам? Решать тебе. — Он снова поглядел на темное море, но не заметил и следа акулы.

— Мне никто не поверит, — пробормотал Торвальд.

— Не поверит чему, Торвальд Ном?

— Ох, я вообразил себя стариком, через годы и годы. Сижу в баре Язвы и рассказываю нашу историю. Я видел все своими глазами — и то не могу поверить. Ты был по пояс в воде и все же выхватил меч. Похоже, иметь четыре легких — это здорово. И все же… — Он покачал головой.

Карса пожал плечами: — Сомы были хуже. Ненавижу сомов.

— Предлагаю, — крикнул Силгар, — немного поспать. На заре мы узнаем все, что можно узнать о местности. А пока возблагодарим Маэла за то, что живы.

— Извини, — ответил Торвальд, — но я лучше возблагодарю упрямого воина — Теблора, чем какого-то морского бога.

— Тогда ты выбрал ложную веру, — пробурчал, отворачиваясь, рабовладелец.

Торвальд осторожно встал. — Карса, — пробормотал он, — тебе следует знать, что избранным зверем Маэла является акула. Не сомневаюсь в одном: Силгар молился воистину жарко, когда ты был в море.

— Не важно, — отмахнулся Карса. Он глубоко вздохнул пахнущий джунглями воздух, медленно выдохнул. — Я на суше, я свободен, и я пойду вдоль берега, чтобы насладиться новой страной.

— Тогда я с тобой. Я верю, что увиденный свет был справ отсюда, чуть выше берега. Давай исследуем.

— Как скажешь, Торвальд Ном.

Они пошли по берегу.

— Карса, у Дамиска и Силгара не двоих ни одного кусочка чести. В отличие от меня. Маленький кусочек, но он все же есть. Поэтому спасибо тебе.

— Мы спасали жизни друг друга, Торвальд Ном, и я рад называть тебя другом и думать о тебе как о воине. Не теблорском воине, конечно, но все-таки…

Дарудж надолго замолк. Они давно потеряли из вида Дамиска с Силгаром. Берег стал более обрывистым; обглоданные волнами бледные камни покрылись корнями более высоко расположенных зарослей. Разрыв в тучах послал вниз звездный свет, отразившийся от почти неподвижной воды, что была по левую руку. Песок уступил место гладкому, но волнистому камню.

Торвальд коснулся руки Карсы, указав вверх по склону. — Там, — шепнул он.

Теблор тихо хмыкнул. Приземистая грубая башня торчала из путаницы кустов. Над квадратом стен нависала плоская крыша, а сами стены нависали над искореженными черными валунами. В верхней части виднелось треугольное окошко; из-за тусклой слюды сочился желтоватый свет.

Вниз вела узкая тропка. В пяти шагах лежали остатки рыбачьей лодки — торчащие шпангоуты обмотали водоросли, запятнал птичий помет.

— Нанесем визит? — предложил Торвальд.

— Да. — Карса пошел по тропе.

Дарудж торопливо пробежал вперед. — В этот раз никаких трофеев. Ладно?

Дернув плечом, Теблор отозвался: — Зависит от того, как нас примут.

— Чужаки на пустынном берегу, один из них — гигант с мечом в рост человека. В разгар ночи. Стучит в двери. Если нас примут с распростертыми объятиями, Карса, это будет чудо. Что еще хуже, вряд ли мы знаем местный язык…

— Слишком много болтаешь, — оборвал его Теблор.

Они оказались у подножия башни. Со стороны моря входа не было. Торпа вилась вокруг здания — хорошо набитая тропа, покрытая известняковой крошкой. Вокруг лежали груды каменных плит. Казалось, некоторые были притащены издалека. Виднелись следы резца, какие-то знаки. Сама башня оказалась сложенной из того же материала, странный извилистый рисунок которого оставался непонятным, пока гости не подошли ближе.

Дарудж провел рукой по угловому камню. — Башня сплошь из окаменелостей, — пробормотал он.

— Что такое окаменелости? — Карса разглядывал странные формы, торчавшие из камня.

— Древние жизни, обращенные в камень. Думаю, у ученых наготове объяснение того, как такое возможно. Увы, но мое образование было нерегулярным и… гмм… я плохо его воспринял. Гляди вот это — какая-то громадная ракушка. А там что-то вроде позвонка змеи или…

— Всего лишь резьба, — заявил Карса.

Грубый рокочущий смех заставил его повернуться. Стоявший на повороте тропы, шагах в десяти от них, мужчина был здоровяком по меркам низменников; кожа его была столь темной, что казалась черной. На нем не было рубахи — только ржавая тяжелая кольчуга без рукавов, надетая на голое тело. Мышцы толстые, лишенные жирка — руки, плечи и торс казались скрученными из канатов. Чресла его закрывала повязка из какой-то некрашеной такни. Голову увенчивала шляпа или рваный колпак, но Карса сумел различить густую, почти седую бороду, закрывавшую половину лица.