Дом у дороги

И снова была ночь. Мы лежали на шкурах у камина. Огонь догорел, но угли еще светились. Какой долгий, бесконечно долгий был сегодня день! Мы почти ничего не говорили, только прижимались друг к другу, как в лютый холод. "Иди, иди, иди…", — опять пристал голос. "Ненавижу!", — сказал я. И стало тихо до звона в ушах. И не было сна. И не было покоя и ясности. И не было меня.

Я много терял, я пережил многих друзей за свою долгую, чересчур долгую жизнь, но такого со мной еще не было. Не было, не было, не было никогда!..

Утром я провожал их в Симур. Принцессу мы одели в охотничий костюм, он был ей безбожно велик, особенно медвежьи сапоги. Она выглядела забавно, но была прекрасна как всегда. И грустна. И серьезна. Я сунул королю нашу Книгу Судеб.

— Возьми. При случае отдашь Мозесу.

— Не беспокойся, охотник. Спасибо тебе за всё.

Мы обнимались с принцессой на крыльце.

— Ну почему я такая несчастная! — не выдержала она.

И я вспомнил. Осел! Дубина! Вот уж действительно дубина! Я вспомнил и рванулся в дом искать свою сумку. Где же она? Куда я ее зашвырнул?

Сумка лежала под кроватью. Шкура была на месте, голубая, теплая, искрящаяся.

— Несчастий у тебя больше не будет, — сказал я, закутывая в нее принцессу, — вот тебе талисман.

— Что это?! — изумилась она, — моя лиса? Я же сожгла ее!

— Это другая лиса, еще лучше.

— Охотник! Не может быть! Ты убил вторую голубую лису?

— Это не я, Луиза. Это он.

— А он… хотел, чтобы я ее носила?

— Конечно. Мы же с ним одно и то же.

— Я поняла.

— Вот видишь.

— Мы ведь не навсегда расстаемся? Ты приедешь ко мне?

— Приеду.

— Я понимаю, что тебе сейчас не до меня. Я буду ждать!.. Охотник, я хочу, чтоб ты любил меня всегда!

— Я буду любить тебя всегда.

— Всегда-всегда?

— Пока стоят горы и светит солнце.

-----------------------------------------

-----------------------------

-----------

Они ускакали в одну сторону, а я поехал в другую. Обеих собак я взял с собой. Голос уже отстал, понял, что я иду туда, куда ему надо.

В деревне я наткнулся на людей Расмуса: повсюду искали пропавшую принцессу. Капитан пристал ко мне с расспросами, но я объяснил ему, что знать ничего не могу, так как в тот момент находился у короля.

— Все равно мы еще осмотрим твой дом, — заявил он.

— На здоровье, — сказал я.

Все, кто мне встречался в деревне, как по команде говорили:

— Охотник! А мы слышали, что ты убит!

На что я грубо отвечал, что я воскрес. Только одна женщина у колодца ничего не спросила, а выронила ведро. Вода промочила ей сапоги. У нее были льняные волосы до пояса, рассыпанные по черному полушубку, и серые глаза, холодные как осеннее небо. Я спрыгнул с оленя, поднял ведро и поставил его на скамеечку.

— Здравствуй, Мария.

— Здравствуй, охотник.

Голос ее дрожал.

— Не ждала?

Она не ответила. Видимо, мы очень долго смотрели друг на друга, потому что мельник успел это заметить и подойти к колодцу.

— Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты оставил мою жену в покое!

Раньше он был более сдержан, но весть о моей смерти, очевидно, так обрадовала его, что моего воскрешения он не вынес.

— Мария! Иди домой!

Я не был настроен снисходительно.

— Пристрелю, — сказал я сквозь зубы, вскидывая арбалет.

Мои псы тут же зарычали. Он попятился.

— Ганс, мы сами разберемся, — вмешалась Мария, — уйди от греха, видишь, он не в себе! Не связывайся с ним!

Она толкала своего мельника в грудь, не грубо, но уверенно. Мельник отошел на безопасное расстояние, но продолжал наблюдать за нами. Тогда я выстрелил и сбил с его шапчонки единственное куцее перо. Он погрозил кулаком и скрылся за забором. Мария смотрела на меня.

— Что тебе нужно?

— Хочу спросить.

— Что?

Я видел, что она боится моего вопроса, слишком пылали ее щеки, и срывалось дыхание. Я никогда еще не видел ее такой.

— Зачем ты убила меня?

Она опустилась на лавочку рядом с ведром.

— Но ты жив!

— Ты сама знаешь, что не промахнулась.

— Кто ты?!

— Мария, если ты скажешь правду, я уйду.

Она молчала, кусая губы. Я положил ей на колени обломок стрелы.

— Этой стрелой я убил зайца, когда мы с ней познакомились.

— С ней?!

— Конечно. Не с тобой же.

— Ах, вот оно что!..

Она долго еще молчала, глядя в землю, а когда подняла на меня лицо, я поразился, сколько в нем было ненависти.

— Я никогда не любила его, — сказала она уже без всякого волнения, — мне нравились меха, которые он мне дарил. Я была самой роскошной невестой в округе. А ребенок мне был совсем не нужен! Я хотела выйти замуж за Ганса. И я вышла! И я счастлива! И никто не должен знать, что я была на этом проклятом острове Родников! Никто!.. Когда он пришел четыре дня назад и стал спрашивать, я поняла, что он всё знает. Но я думала, что это ты. А вас двое! И вы оба всё знаете!

— Ну, второго из нас тебе уже не убить.

— Ошиблась. Тебя надо было. Он был лучше!

Я никак не мог понять, неужели это Мария? Пусть не та, но Мария! То же лицо, те же белые волосы, черные брови, серые глаза, румянец на щеках. Хотелось просто взять ее и бросить в колодец.

— А за "своего" Ганса ты не могла выйти замуж? Зачем ты пришла сюда, в наш мир?