Дом «У пяти колокольчиков»

Роман «Дом „У пяти колокольчиков“» — одно из самых сильных произведений чешской литературы XIX века, разоблачающих реакционную роль католической церкви и особенно иезуитов в истории чешского общества. Со всей силой гневного сарказма живописует Светлая мрачные картины двухвекового владычества иезуитов, которые, призвав на помощь «слово божье», держали в страхе и невежестве простой народ, пытаясь вытравить из его сознания малейшую память о революционном прошлом. Именно потому они безжалостно уничтожали чешские книги, нанеся прямой ущерб чешской культуре и духовному развитию народа. Опутывая сознание народа утонченной ложью, они воспитывали в нем покорность и смирение перед власть имущими.

Выразителем настроений просвещенных борцов за демократическое преобразование общества выступает в романе Клемент Наттерер, глава тайного общества. Разоблачая политику иезуитов, он с возмущением говорит: «Они заботятся лишь о том, чтобы хитроумные лицемеры могли пользоваться всеми благами жизни за счет доверчивых и богобоязненных простаков, которым они в награду за послушание здесь, на земле, сулят будущее небесное блаженство».

Сам Клемент и его брат Леокад поклялись матери, что будут так же твердо и мужественно бороться за права и свободу своего народа, как Ян Гус и Иероним Пражский, возглавлявшие в XV веке чешскую реформацию и ставшие для народа символом несгибаемости и решимости стоять за правду до конца.

Роман «Дом „У пяти колокольчиков“», раскрывающий связь социально-освободительного движения в Чехии с французской революцией 1789—1793 годов, прозвучал особенно актуально в 1872 году, появившись непосредственно вслед за событиями французской революции 1870—1871 годов и провозглашением Парижской коммуны. К. Светлая, всегда внимательно следившая за политическими событиями в мире (о чем говорит ее переписка), сумела правильно понять и оценить значение борьбы французского пролетариата и для Чехии.

Несмотря на трагическую развязку романа, эпилог его выражает уверенность в торжестве справедливости. Идеи борьбы за духовное возрождение народа подхватывает, как знамя, выпавшее из рук казненного брата, Леокад Наттерер, проповедник, слушать которого стекается вся Прага. Его вдохновенные слова попадают на благодатную почву — их понесет дальше Бернард Больцано (1781—1848), выдающийся чешский философ-богослов и математик, оказавший большое влияние на многих деятелей национального возрождения, поддерживая и разжигая в их душах огонь истинного патриотизма и свободолюбия. Образ Больцано-мальчика, появляющийся в последней сцене, придает этому произведению историческую достоверность, приближая его к жанру исторического романа.

Вместе с тем это произведение было задумано К. Светлой как роман воспитания. В центре его — судьба Ксаверы Неповольной (в оригинале роман назван «Королева колокольчиков», как именовали красавицу ее поклонники), девушки из богатой семьи, которую иезуиты избирают слепым орудием в своей борьбе с прогрессивными силами. Весь пафос этого образа — в обличении светского воспитания, которое превращает девушку в бездумное существо, не способное увидеть, на чьей стороне правда и справедливость, в красивую куклу, не умеющую чувствовать. Сама Ксавера в минуты просветления горько сетует на свое невежество, на то, что никто не позаботился дать ей истинное знание об окружающем мире. В образах Ксаверы и ее жестокой фанатичной бабки госпожи Неповольной нашли отражение раздумья К. Светлой о месте и роли женщины в жизни общества.

В романах, повестях и рассказах, соотнесенных с XVIII веком, было и еще нечто такое, что позволяет нам объединить их в одно художественное целое. Как образ горного Ештеда, верного стража чешских земель, скрепил единой поэтической связью ештедские романы и рассказы Светлой, так и ее старопражский цикл осеняет монументальный образ Праги.

До мельчайших подробностей знаком Светлой каждый уголок города, в котором она родилась и выросла. Восхищение Прагой вошло в ее сердце вместе с любовью к отцу, Эустаху Ротту, который во время долгих прогулок рассказывал своим маленьким дочерям об удивительных людях, живших в пражских домах, о таинственных историях, происходивших на ее узеньких улочках и широких площадях.

В создании образа родного города Светлая опиралась на традиции Й. К. Тыла, который стал первым певцом стобашенной Праги в чешской литературе нового времени. Если Тыл слагал вдохновенный гимн чешской столице, то Светлая запечатлела на страницах своих повестей и романов тот неповторимый облик ее многочисленных уголков, который уже давно ушел в прошлое: это и оживленное разноголосье Конского рынка (теперешней Вацлавской площади) в «Черном Петршичке», и неуютные просторы Карловой площади, где писательница поместила мрачный дом «У пяти колокольчиков», и живая панорама Поштовской улицы, охваченной героической лихорадкой баррикадных боев в рассказе «Господин и слуга», и полицейская управа с узкой потайной комнаткой, где хранил неисчислимые сокровища свободолюбивой немецкой поэзии господин комиссар полиции.