Дом у железной дороги (СИ)

Но больше всего меня впечатлила его спальня. Его личное пространство и его рабочая зона. Небольшая, на удивление, кровать, расположенная у окна и застеленная таким мягким бельем, что я поблагодарил бога за то, что на ней уже спал Сергей, и я не мог прилечь и вырубиться рядом. Большой угловой стол, на котором стоял всего один монитор (зато рядом лежал ноутбук – мало ли, когда вдохновение нападет), зато везде были разбросаны блокноты и бумаги (позволил себе взглянуть на парочку – это были рисунки и записи: что купить, что приготовить, кого послать). А еще стоял неприхотливый кактус. Небольшой такой, колючий (понятия не имею, что дернуло меня потрогать его – наверное, какой-то инстинкт из детства, когда ты видишь кактус и думаешь, что тебе срочно нужно заработать иголку в палец). А еще шкаф-купе с зеркалами. Я позволил себе заглянуть в него и был удивлен тому, насколько яркой была палитра. Я привык одеваться во все темное и потому видеть буквально две или три черные вещи было немного непривычно. Я сомневался, что он носил и половину из этих вещей, но я не сомневался, что они ему обязательно идут. Позволил себе даже рассмотреть одну из рубашек (какую я еще не видел на нем, разумеется): глубокий бордовый цвет и мягкая ткань, вся пропахшая его одеколоном. Такой, наверное, не отстирать (я пытался найти такой же в магазинах, но не смог, потому купил к нам в дом похожий и поставил на тумбочку у кровати). Посреди комнаты лежал небольшой ковер, на котором стоял стеклянный журнальный стол со всего двумя журналами: один с экономическими статьями, а второй – новостной. О, и сейф еще, вот так, на самом видном месте. Я, правда, его сначала даже не заметил. Он больше был со стороны похож на какую-то странную тумбочку. А еще у него на полке стояла ваза с фруктами: три зеленых яблока, одно красное, уже почерневшие бананы и наполовину очищенный мандарин, кожура которого лежала рядом. Я еще тогда решил, что обязательно буду ему их покупать. Чем больше, тем лучше.

Я правда старался, когда обустраивал наш будущий дом. Я представлял, что он скажет, что он переделает и что бы он точно не сделал. Это было простое и искреннее желание обустроить ему комфорт. Разве меня можно за это винить?

Но нет, честное слово, я правда не думал, что действительно это сделаю. Я всего лишь убивал время, пока Сергей был занят работой. В конце концов, я ведь не один такой, верно? Верно же?

Отвлекусь, потому что вспомнил тот день, когда к нам пришла журналистка из «Правды». Забавно, что в «Правде» никакой правды не пишут, одни домыслы, как любил говорить об этом Сергей. Думаю, тот день еще был примечателен тем, что Сергей, наконец-то, поверил в то, что я и вправду целиком и полностью на его стороне.

Той ночью пришлось ночевать в офисе. Сергей только-только закончил разработку очередной идеи и уснул на диване, мне приказав «сторожить». В итоге я заснул на полу рядом с ним и проснулся, как обычно, раньше. К тому моменту его расписание я уже знал наизусть – Анна услужливо каждое утро выдавала мне его, – и знал, что через несколько часов должно было состояться интервью.

Будить Сергея не то чтобы опасно. Просто ты никогда не знаешь, в каком настроении он проснется. Иногда, когда я его будил, он вскакивал злой, как черт, крушил все вокруг, а потом во всем колорите русского языка рассказывал мне о том, кто я такой и где мое место. А иногда канючил, как ребенок, просил дать еще пять минут и кидался подушками (если ночевали в офисе – кидаться особо было нечем, и он быстро сдавался). Тем утром настроение у него было никаким. В смысле, не плохим, но и не хорошим. По крайней мере, до того момента, пока я ему не напомнил про интервью. С Пчелкиной из «Правды» он уже сталкивался, то интервью очень сложно забыть (помню, когда читал его, представлял, что это какой-то баттл в игре). Сергей нервничал, и это было заметно. Я не мог понять причину его беспокойства, не могу понять и сейчас, но я знал одно – я, в конце концов, его пес, который должен оградить его от всего, что может навредить. И потому я сказал то, что должен был сказать.

– Если хотите, я могу сделать так, чтобы она не пришла вообще.

И положил руку на пояс, на котором висела кобура.

Сергей взглянул на меня почти растерянно, словно я разбудил его снова, и помотал головой.

– Просто проследи, чтобы она не задавала лишних вопросов.

Его настроение менялось быстро – через пару минут он уже сидел в кресле в чистом костюме, который хранил в шкафу на подобные случаи, закинув ноги на стол и держа в руке кусок вчерашней пиццы. За несколько дней до этого он пристрастился к оливкам. До этого он ел только сырную и грибную, остальные игнорировал и не признавал за пиццу вовсе. А потом что-то у него в голове щелкнуло – нужно покупать ту, что с оливками, и никакую другую. Я не был против, моего мнения, в общем-то, и не спрашивали.