Дом у железной дороги (СИ)

– Бинго! – он улыбается шире, и во взгляде ни капли снисходительности. Не думаю, что это восхищение, но капля уважения как минимум – уже неплохо. – Только это придумал я, – предупреждает и сразу же отворачивается к мониторам. У него их несколько на столе.

«Не претендую», – говорю себе под нос и отступаю от стола.

Он красивый. Нет, серьезно, он красивый. Если бы вы хоть раз увидели Сергея за работой, вы бы поняли меня. Когда он сосредоточен, он похож на кого-то, сошедшего с картины. Я, если честно, ничего в искусстве не смыслю, имена художников даже не старался запомнить. Но я точно помнил, что видел подобные образы на картинах. Вот он кусает губу и наклоняется к монитору ближе, щуря глаза. Я удивлен, как у него до сих пор не посажено зрение с постоянной работой за компьютерами. Взгляд бегает по экрану, а Сергей отстраняется, вынимая руки из рукавов пиджака почти раздраженно, бросает его в сторону. В тот момент даже не думаю о том, что этот пиджак стоит дороже моей головы. Не могу никак взгляд отвести от его рук – он в рубашке с короткими рукавами, и я удостаиваюсь чести видеть его предплечья. Тоже в веснушках, как и его лицо. Взглядом поднимаюсь выше и останавливаю на рукаве, пытаясь представить, сколько у него веснушек на плечах. Достает пачку сигарет – и тут я должен начать говорить об элегантных движениях, но не получается. Элегантным Сергей был редко. У него всегда были несколько ломаные движения, как если бы кассету в проигрывателе зажевало. А когда он погружен в работу, он мог вытащить одну сигарету и случайно уронить пачку, чтоб все оставшиеся высыпались на пол. Он только подносит сигарету ко рту, а я уже протягиваю ему включенную зажигалку. Видел такой жест в каком-то фильме, название уже не вспомню, и посчитал, что это определенно круто. Все хотел попробовать сделать так, но с кем попало не хотелось. А он отрывает взгляд от монитора и поднимает – сначала на огонек, а после на меня. Поддается вперед и позволяет дать прикурить.

– Неплохая зажигалка. Такую всем служивым псам выдают? – и вновь откидывается на спину, и его кресло отклоняется назад, и снова в его взгляде вижу что-то вроде надменности. Но уже более спокойной.

Я киваю – нет смысла скрывать, на крышке зиппо выгравирован номер части.

Сергей всегда смотрит так, словно видит тебя насквозь. Вполне возможно, что так оно и есть. Врать ему и льстить бесполезно – он просто взглянет, и ты поймешь – твоя игра не удалась. Он всегда и во всем обыгрывал меня, пока, конечно, я не сделал то, что сделал. Не в азартном смысле обыгрывал, разумеется (хотя я так подумал, что Сергей вполне похож на азартного человека – может быть, в какой-нибудь другой жизни), но все же.

Я помню, еще до того, как устроился к нему на работу, представлял, как проходило бы наше знакомство. В самых разных вариациях. Больше всего, конечно, мне нравилось представлять, что я спасаю его от чего-то. Сергей вовсе не казался мне хрупким, наоборот даже, он выглядел как человек, который мог за себя постоять. Но даже сейчас, когда я знаю его, я могу с уверенностью сказать – я, все-таки, сильнее. И представлял, как я, словно какой-то супергерой, раскидываю в стороны нападающих, а Сергей – нет, не кидается мне на шею, это было бы совсем не в его стиле – от всей души благодарит и соглашается выпить со мной. Хотя эта моя фантазия больше походила на сюжет для бульварного романа, которым зачитывались те странные женщины в метро (сам не читал, только одним глазком у такой, не подумайте), я все-таки любил представлять ее в самых мелких деталях, вплоть до лиц нападавших и одежды Сергея. В другое время фантазировал, что встречу его в каком-нибудь баре, перекинусь с ним парой слов, а он так хлопнет меня по плечу в конце вечера и скажет что-то типа «Хороший ты парень, Волков». Конечно, и эта фантазия была всего лишь фантазией – Сергей не любил бары, особенно такие, в которых привык выпивать я, а в ресторане мне с моим бюджетом делать (по крайней мере, в то время) было бы нечего.

Но сейчас, когда я знаю его уже так хорошо, я понимаю, что ни одна моя фантазия, даже самая смелая, просто не могла оказаться правдой. Такой уж человек Сергей – он не подходил ни под один привычный мне шаблон. Наверное, потому я так искренне хотел проводить рядом с ним как можно больше времени. Он был для меня как новый пистолет, единственный в своем роде, на котором можно выгравировать свои инициалы: он звучал иначе, он выглядел иначе, он был иным.

Я отвлекся, я отвлекся, так легко отвлечься, когда начинаю говорить о нем.