Дом, в котором нет тебя

СМИ взорвались от новостей о моих изменах, а синяки у меня на лице стали вишенкой на торте. Для репортеров будто не существовало больше никого. Папарацци поджидали на каждом углу. Муж не выпускал меня из дома, удерживая насильно, оскорбляя меня и не забывая добавлять веса своим словам при помощи кулаков. Вызвав полицию, я все же сбежала. Усилила охрану, сняла апартаменты подальше от мужа. Но он нашел меня и постоянно приезжал, чтобы напомнить о своих связях и о том, что в бракоразводном процессе оставит меня без единого цента. Развод действительно уничтожал меня финансово, но мне было плевать. Дальше стало лишь хуже, потому что на телевидении мы стали выворачивать грязное нижнее белье и поливать друг друга ушатами дерьма. СМИ ликовали, как гиены, гребли деньги лопатой, и дрались за очередную мерзкую подробность.

Когда суд наконец дал нам развод, я осталась с дергающимся глазом, легким алкоголизмом, кучей долгов и обязательством выплатить бывшему огромную компенсацию. Деньги меня не волновали, я знала, что заработаю в разы больше. Благо, что вся эта возня повысила мои рейтинги до космических отметок. Но внутри я выгорала, понимая, что сама виновата в случившемся. Не нужно было выходить за него. У меня и так не было моральных сил на это, и псевдобрак вытянул последнее. Вот что бывает, когда свадьба нужна лишь для роскошного белого платья и фото на глянцевых обложках.

Почти семь месяцев прошло с нашей последней встречи. Я приехала к тебе без желания увидеть тебя. Мне нужно было убежище. Место, где меня просто ждали и могли позаботиться, ничего не прося взамен. Но тебя не было дома. Я ждала час, два, три. Твои соседи косо поглядывали на девицу в огромных темных очках и идиотской кепке, под которой были спрятаны волосы. Я спустилась в ближайший магазин, купила бутылку виски и опустошила ее, сидя под твоей дверью. Ты явился лишь под утро, измученный. Что-то случилось на работе, но меня это мало волновало. Я уже дремала, когда надо мной раздался твой голос.

– Вот это сюрприз.

Я подняла голову и попыталась сфокусировать взгляд.

– Где тебя носит?

– Давно ты здесь?

Я подняла пустую бутылку.

– Чуть дольше, чем вот столько.

– Ты вспоминаешь обо мне только пьяная?

С этими словами ты помог мне встать, но ноги отказывались стоять на каблуках. Ты взял меня на руки.

– Если бы дело было только в этом, то я бы приезжала каждый день.

Ты знал, что разговаривать со мной в таком состоянии бесполезно. В квартире ты уложил меня на диван, и я завыла от дикого головокружения.

– Мне так плохо! Я уничтожена. Раздавлена. Унижена! Где ты был все это время? Почему не защищал меня от него? Знаешь, сколько раз он меня ударил? Знаешь? – я орала не своим голосом, – Никто не знает. Восемнадцать синяков только на одной руке! Двадцать на другой. Разбитое лицо, отбитые почки, два вывихнутых пальца.

Ты скрипел зубами, сжимал руки в кулаки. Ты все это знал. Следил за всеми этими сплетнями, иначе как еще ты мог узнать что-то обо мне. Ты знал и то, что я сказала дальше, уже шепотом:

– Он скинул меня с лестницы. И я потеряла ребенка.

Ты был не в силах что-либо изменить. Эта беспомощность тебя убивала еще больше, чем мои слезы. Ты сел на колени перед диваном и обнял меня, прижимая мою голову к своей груди.

– А вдруг это был твой ребенок? Тебе приходило это в голову?

Ты обнял меня крепче, я чувствовала твою дрожь и слезы, капавшие мне на макушку.

– Это ты виноват. Если бы я не пропадала здесь, играя в нормальную жизнь, ничего этого не было бы. Если бы ты был сильнее и прогнал меня, всего этого не случилось бы, а наш ребенок был бы жив.

Мне было так больно, и я не понимала, что говорю. Мне лишь хотелось переложить эту боль на кого-то другого. Ты должен был убить меня за эти слова. Или хотя бы ранить в ответ так же, как я резала тебя ножами своей никчемности. Но ты был лучше, чем я. За то утро я тоже так и не попросила прощения.

Я отрубилась. Когда проснулась под вечер, ты сидел на полу, спиной к дивану, положив голову на скрещенные руки. Ты спал. Я попыталась представить, как сильно испортила твой день, да и вообще всю твою жизнь своим появлением, но вряд ли это можно было оценить. Тихо встала, стараясь тебя не разбудить. Когда уже бралась за ручку входной двери, в спину прилетела просьба.

– Не уходи.

Я вздохнула, борясь с собой. Не оборачиваясь, промямлила:

– Я наговорила всякого спьяну. Не обращай внимания. Я не считаю тебя виноватым. Во всем виновата лишь я.

– Не говори так.

Я молчала. Затем наконец обернулась. В твоих глазах замерла усталость и горечь. Я вытягивала из тебя жизнь, а ты хотел, чтобы я осталась.

– Кто я для тебя? – задала я вопрос, который сама для себя строго-настрого запретила.

– Гораздо больше, чем я для тебя.

– Ответ с подвохом.

– Как и твой вопрос, – пауза, – Иногда мне кажется, что я тебя выдумал.

– Так и есть. Ты видишь меня не такой, какая я на самом деле.

– Это неправда. Я знаю больше, чем кто бы то ни был. Просто ты сама отрицаешь себя настоящую.

Я кивнула.

– Но разве она выживет в том, в чем я варюсь каждый день?