Дом в лазурном море

– Только одно! – крикнула директриса ей вслед. – Не испорти себе аппетит перед ужином!

– Не испорчу! – отозвалась Дейзи уже из-за двери.

Линус прислушался к топоту, быстро удаляющемуся в сторону кухни.

– Испортит, как всегда, – пробормотала директриса, опускаясь в кресло за своим столом.

– Думаю, она заслужила угощение, – сказал Линус.

Директриса потерла лицо рукой:

– Что ж. Вы опросили детей. Осмотрели школу. Убедились, что с Маркусом все в порядке. И, хотя произошел… инцидент со стулом, Дейзи, конечно, не нарочно.

Конечно, не нарочно. Маркус не держал зла на Дейзи и, кажется, был доволен гипсом на своем хвосте – даже попросил Линуса оставить на нем автограф. Линус отказал: это против правил. Маркус расстроился, однако совсем ненадолго. Линус, как всегда, подивился тому, какие дети все-таки стойкие.

– Да.

– Вы, наверное, не скажете мне, что намерены написать в своем отчете…

– Разумеется, нет. Вы же знаете, что получите копию, как только я его подам. Содержание станет вам известно тогда, и ни мгновением раньше.

– Да-да! – поспешно вставила директриса. – Я и не предполагала…

– Рад, что вы понимаете. Департамент, конечно, тоже благодарен вам за понимание. – Линус занялся портфелем, перекладывая содержимое, пока не удовлетворился наведенным порядком. Потом закрыл портфель и защелкнул замки. – Если у вас нет вопросов, я прощаюсь и предлагаю…

– Дети вас любят.

– Я их тоже люблю, – кивнул он. – Я не стал бы работать с ними, если бы не любил.

– Они не общаются с другими… – Она кашлянула. – С другими инспекторами.

Линус тоскливо покосился на дверь. Теперь так просто не уйдешь. Сжимая перед собой портфель, словно щит, он развернулся обратно.

Директриса встала со своего кресла и обошла стол. Он отступил на шаг, в основном по привычке. Она не стала подходить ближе, просто присела на край своего стола.

– К нам приезжали… другие… – сказала она.

– Правда? Это, конечно, неудивительно, однако…

– Они не понимают детей. Не видят их такими, какие они есть, видят только то, на что они способны.

– Детям нужно понимание. Какие у них шансы попасть в приемные семьи, если все будут вести себя с ними подозрительно и боязливо?

Директриса фыркнула:

– В приемные семьи!

– Я что-то не так сказал?

Она покачала головой:

– Нет, простите. Вы оригинальны. Ваш оптимизм заразителен.

– Да, я солнечный лучик, – мрачно произнес Линус. – Ну, если ничем больше не могу…

– Как вам удается? – спросила она. И побелела, как будто испугалась собственных слов.

– Что вы имеете в виду?

– Работать на Департамент.

Капля пота скользнула по его шее до ворота рубашки. В кабинете было жарковато. Впервые за очень долгое время перспектива выйти на улицу под дождь показалась привлекательной.

– А что не так с Департаментом?

Директриса колебалась.

– Я не хочу вас обидеть…

– Надеюсь, что нет.

– Просто… – Она отступила от стола, держа руки скрещенными. – Вы не задавались вопросами?

– Никогда, – быстро сказал Линус. – Какими?

– Что произойдет с таким местом, как наше, после того, как вы подадите отчет? Что будет с детьми?

– Надеюсь, что дети продолжат жить счастливой детской жизнью, пока не станут счастливыми взрослыми.

– Которых государство продолжает контролировать из-за того, кто они есть.

Линус почувствовал себя загнанным в угол. Он не был подготовлен к таким разговорам.

– Я не работаю в Департаменте по делам магических взрослых. Если у вас есть какие-либо опасения по поводу судьбы взрослых, я предлагаю вам обсудить этот вопрос с ними. А меня волнует только благополучие детей, и ничего больше.

Директриса грустно улыбнулась:

– Они не остаются детьми навсегда, мистер Бейкер. Рано или поздно они взрослеют.

– И взрослеют они с помощью воспитателей вроде вас, если, конечно, их не усыновят и не заберут из приюта. – Линус сделал шажок к двери. – Теперь, если вы меня извините, я хотел бы успеть на автобус. Спасибо за гостеприимство. Как только отчет будет подан, вам вышлют копию. Дайте нам знать, если возникнут вопросы.

– Вообще-то у меня уже есть вопрос…

– Отправьте его нам в письменной форме, – предложил Линус с порога. – Будем рады ответить.

Он закрыл дверь и с облегчением выдохнул, услышав, как щелкнул замок.

– Ну вот, старина, – вслух сказал он себе, – теперь она пришлет тебе сотню вопросов.

– Я вас слышу, – сказала директриса через дверь.

Линус отпрянул и быстро зашагал по коридору.

Он подходил к парадной двери, когда из кухни донесся заливистый хохот. И хотя это было против правил, Линус на цыпочках направился на звук. Стены коридора украшали такие же плакаты, какие висели во всех санкционированных Департаментом приютах: улыбающиеся дети под призывами вроде: «Мы счастливы, когда слушаемся воспитателей», «Тихий ребенок – здоровый ребенок» или «Кому нужна магия, если есть воображение?».

Он приоткрыл дверь и заглянул в кухню.

За большим деревянным столом сидели дети.

Мальчик, руки которого поросли голубыми перьями.

Девочка, которая хохотала, как ведьма, – впрочем, именно такое определение ей и было дано в досье.