Дом в лазурном море

Гантер, напротив, выглядел так же свежо, как мистер Трембли. По слухам, он был сыном Важного Человека – скорее всего Очень Большого Босса. Линус мало общался с коллегами, но порой слышал, как они шепотом сплетничают. Еще в детстве он понял, что если молчать, то люди часто забывают о том, что ты здесь. Когда он был маленьким, мать сравнила его однажды с краской на стене, о которой не думаешь, пока тебе не напомнят, что она вообще есть.

– Мистер Бейкер! – повторила мисс Дженкинс, чуть ли не прорычав его имя.

Гантер улыбнулся, сверкнув идеально белыми и квадратными зубами. Он был красив зловещей красотой. Улыбка могла бы казаться приятной, но она не затрагивала глаз. Улыбке Гантера верилось, только когда помощник проводил внезапные проверки и радостно отмечал своим длинным карандашом промах за промахом.

Линус знал, что за ними постоянно следят. С потолка свисают камеры, которые все записывают. Когда кого-нибудь ловили на промахе, большие динамики на стенах с треском объявляли о штрафном балле для ряда «K», стол второй, или для ряда «У», стол тринадцатый.

Линуса ни разу не поймали ни на одной минуте безделья. Он для этого был слишком умен. И слишком пуглив.

Хотя, возможно, недостаточно умен и пуглив.

И сейчас получит этот минусовой балл.

Или получит сразу минус пять баллов, соответствующая запись попадет в его личное дело и запятнает семнадцать лет безупречной службы в Департаменте. Неужели заметили пятно от салатной заправки? В отношении профессиональной одежды существовали строгие правила, изложенные на страницах 242–246 «Правил и положений для работников Департамента по делам магической молодежи». Возможно, кто-то заметил пятно и донес. Это не удивило бы Линуса. А людей здесь увольняли и за меньшее.

– Мисс Дженкинс, – тихо сказал он. – Рад вас видеть.

Чистой воды вранье.

Улыбка Гантера стала шире. Наверное, минус десять баллов. В конце концов, салатная заправка была оранжевой.

Ему даже не понадобится коробка, чтобы собрать свои вещи. Вещи!.. Одежда на нем и коврик для мыши – выцветшее изображение белого песчаного пляжа и лазурного моря. И надпись поверх картинки: «Мечтаешь сюда попасть?»

Линус мечтал. Каждый день.

Мисс Дженкинс не ответила на приветствие Линуса.

– Что вы сделали? – требовательно спросила она, вскинув брови чуть ли не к линии роста волос.

Линус тяжело сглотнул.

– Простите, не понимаю, о чем вы говорите.

– Не понимаете?

– Я… простите.

Гантер нацарапал что-то в блокноте. Вероятно, поставил Линусу еще «минус один» за пятна пота под мышками.

Мисс Дженкинс извинений не приняла.

– Вы что-то сделали, – настойчиво проговорила она.

Наверное, стоит сознаться насчет пятна. Это как сдирать пластырь. Чем быстрее, тем лучше.

– Да. Видите ли, я пытаюсь держать диету…

– Диету? – Мисс Дженкинс нахмурилась.

Линус кивнул:

– По совету врача.

– У вас лишний вес? – спросил Гантер с очевидным злорадством.

Линус покраснел.

– Полагаю, что так.

Гантер фыркнул:

– Да, я заметил. Бедняга. Ну, лучше поздно, чем никогда.

Он постучал краем блокнота по своему плоскому животу.

Какой же мерзкий тип!.. Даже мысли такой Линус испугался.

– Вы не ответили на мой вопрос! – возмутилась мисс Дженкинс. – Что вы сделали?

Ладно, нужно с этим покончить.

– Я неуклюжий. Хотел съесть салат, но, видимо, у капусты были другие планы, и она соскользнула с…

– Не понимаю, что вы там бормочете! – Мисс Дженкинс наклонилась вперед, опираясь руками о стол. Ее ногти, покрытые черным лаком, стукнули по деревянной столешнице. Звук напоминал треск костей. – Замолчите!

– Слушаюсь, мэм.

Она молча смотрела на Линуса. У него скрутило живот.

– Вас просили, – медленно проговорила она, – завтра утром явиться на встречу с Чрезвычайно Высоким Руководством.

Такого он не ожидал. Ни в малейшей степени. Из всего, что Беделия Дженкинс могла сказать в данный момент, это был самый маловероятный вариант.

Он моргнул:

– Что, простите?

Она выпрямилась и скрестила руки на груди.

– Я читала ваши отчеты. Они в лучшем случае удовлетворительные. Представьте себе мое удивление, когда я получила приказ о вызове Линуса Бейкера.

Линус похолодел. Его еще никогда не вызывали к Чрезвычайно Высокому Руководству. Он видел Чрезвычайно Высоких Руководителей только однажды, во время праздничного обеда – они стояли рядком в передней части комнаты и выдавали работникам засохшую ветчину и комковатый картофель в лоточках из фольги, с улыбкой объявляя каждому благодарность за усердный труд. Правда, работникам пришлось торопливо глотать деликатесы за своими столами, потому что весь пятнадцатиминутный обеденный перерыв ушел на стояние в очереди.

Но сейчас был сентябрь. До праздников еще несколько месяцев.

Теперь, по словам мисс Дженкинс, они вызывают его к себе.

Линус раньше о таком и не слыхивал. Вряд ли это означает что-то хорошее.

Мисс Дженкинс, похоже, ожидала ответа.

Он не знал, что сказать, поэтому промямлил:

– Наверное, какая-то ошибка…

– Ошибка, – повторила мисс Дженкинс. – Ошибка.

– Ну да…

– Чрезвычайно Высокое Руководство не делает ошибок, – заявил Гантер.

Разумеется.

– Тогда не знаю…