Дом в Мансуровском

– И еще таблетки, – ушла доктор от вопроса. – Без таблеток никак.

«Глупо все, – думала Юля, идя к метро, – глупо и бесполезно. И советы ее бесполезны, и эти таблетки». И тут как нарочно попалась аптека.

«Да черт с ним, куплю! Пусть будут, – решила она. – А там посмотрим».

Проснувшись наутро, прислушалась – ничего. Ничего нового, никаких ощущений. Ну да, врач сказала, что действие наступает не сразу. Начался день. Такой же мрачный, тягучий, тяжелый, как все предшествующие. Ладно, посмотрим.

Через пять дней, как и было условлено, они созвонились.

– Ничего нового, – пожаловалась Юля.

Доктор не удивилась:

– Ждем! И позвоните мне дней через пять.

На десятый день Юля проснулась и… удивилась. Захотелось поскорее встать, выпить большую чашку кофе, съесть бутерброд или даже яичницу, чего сто лет с ней не случалось. Еще захотелось раздвинуть шторы, принять душ, надеть что-нибудь новое, накраситься и куда-то пойти, например, пошляться по магазинам.

Юля прислушивалась к забытым ощущениям и боялась, что это пройдет.

Этот десятый день лечения она запомнила. В тот день она стала жить. Вернее, ей захотелось жить. Захотелось выйти из дома, прогуляться по Арбату, послушать уличных музыкантов, съесть мороженое, зайти в ювелирный, а потом в гастроном, купить что-нибудь вкусненькое, например, креветок и пива, и предвкушать, как будет вкусно все это есть и пить вечером.

К тому же стояла прекрасная погода, пели птицы, светило солнце, за окном стоял апрель, и это означало, что пришла весна, а потом будет лето. Жизнь продолжается. И она, Юля, живет.

Это удивительное, восхитительное, позабытое чувство так захватило ее, что захотелось подпевать арбатскому гитаристу, вполне заурядному волосатику, поющему знакомую, но позабытую песню. И Юля, ничуть не стесняясь, взялась подпевать.

Вечером она поехали к Карине. Повезло – там как раз собралась компашка. Но их разговоры ее быстро утомили, и, выйдя в коридор, Юля набрала телефон ИО.

– Встретиться? – удивился он. – А к чему такая спешка?

Он явно тянул с ответом, она настаивала.

Через полчаса, повезло с такси, Юля стояла на пороге его квартиры. Из квартиры несло кипяченым бельем. Страшно смущаясь, он провел ее в комнату, где стояла узкая тахта – «девичья, – развеселилась она», – с которой он два раза соскользнул на пол.

– Женись на мне, – вдруг сказала Юля.

ИО опешил:

– Вот прямо так, сразу?

– Почему «сразу»? – возмутилась Юля. – Мы, между прочим, полгода знакомы.

– Это повод. – Привстав на локте, он внимательно смотрел на нее. – Юль, а ведь ты меня не любишь! У нас же с тобой… так, секс по взаимному согласию. Или я что-то не понял?

– Я в тебе нуждаюсь, – тихо и внятно сказала она. – И, кстати, почему совсем не люблю? Ты не торопись и подумай, ладно? Как говорится, не руби сплеча. Сколько там положено на раздумье? Три дня? Вот и отлично. Время пошло. И кстати, я хочу есть. Хотя бы это я заслужила?

ИО объявился на следующий день.

– Согласная я! – дурным голосом пропел он, и они рассмеялись.

– Ну что, когда пойдем подавать?

Назавтра Юля и ИО подали заявление в загс, и она написала еще одно заявление – на увольнение.

В тот же вечер она позвонила Кружняку и сообщила, что выходит замуж.

– Ну-ну, – ответил он, – попытка не пытка.

Через неделю Юлю приняли на работу в известный журнал.

А через пять дней она получила командировочные и бланк в гостиницу в Мурманск. Неподалеку городок, где проживает Маруська. Через семь дней она обнимет сестру. А пока надо подумать о свадьбе. Она же выходит замуж, ведь так?

«Боже, что я затеяла! Но почему мне не страшно?»

В тот же вечер она поехала в Мансуровский проведать своих.

Расстроилась, как сдал папа. Рассказала про намечающуюся свадьбу. Послушала Асины охи и ахи. Рассказала про новую работу. Послушала папины охи и ахи. С удовольствием навернула тарелку борща. И наконец рассказала про предстоящую командировку, заохали оба – и Ася, и папа.

Неужели она выбирается из мрака и жизнь начинает меняться? Как сказала доктор – «начать новую жизнь»? Ну вот, начала. Сподобилась.

* * *

Не замечая льющихся по щекам слез, Ася рассматривала старые фотографии. Девочки, ее девочки. Совсем малышки, совсем крохотки. Но характер уже виден – у старшей взгляд боевой, даже нахальный, волосы встрепаны, в глазах огонь. У младшей личико тонкое и, как обычно, немного печальное. Взгляд вопрошающий и настороженный. А какие они красавицы! Яркая Юлька и немного блеклая, но очаровательная Марусенька. Как говорят? Судьба – это характер? Наверное… Но тихая и робкая Маруся это опровергла. Что называется, выкинула фортель. Ася никогда ей об этом не скажет, но проблемы со здоровьем у Саши начались после ее отъезда.

Впрочем, для родителей это всегда самое главное – поступки и ошибки детей. Ася всегда воспринимала девочек как своих, кровных. И все же задумывалась – а если бы она родила, если бы у них с Сашей получилось? Она так же любила бы девчонок, как кровных детей? Ответа не было.