Дом в Порубежье

Эфир, было вострепетавший от опасения за меня, немедленно наполнился радостным благодарением. Воистину дух мой и в этой тьме ведал, что миллионы сочувствуют мне всей душой, любовью и волей и поддерживают меня своей высокой мыслью. Тем не менее, их сочувствие было словно вода рядом с крепким вином моей любви и отчаяния, гнавшим меня вперед, помня об одной только Наани. Такова суть любви, способной превратить в храбреца даже самого слабого из мужей. И звучала Молитва в Ночи, миллионы взывали к Высшей Силе. И дух мой воистину слышал эти прошения, словно волной разбивавшиеся о подножие Вечности.

Искреннее проявление Любви миллионов укрепляло мои силы. Истинно говорю, Сила Зла, исшедшая из Обители Безмолвия, чтобы поразить Деву, ослабевала, однако я не испытывал в этом уверенности; сердце мое сжигало отчаяние, а в голове моей стучала одна только мысль; я должен был спешить и спешить, чтобы успеть вовремя доставить Деву в Могучую Пирамиду к ее врачам.

И о! тут издалека донесся глухой и ужасный лай. Услышав голос псов, я понял, что мы погибли, если не случится чуда. И я обратился к своему сердцу в безумье и ярости – желая узнать, почему в Пирамиде еще не прибегли к помощи древних орудий, чтобы помочь мне в такой беде. И о! пока в душе моей звучали эти дурацкие мысли, посреди Вечной Ночи у Последнего Света, забились резкие вспышки Дальней Речи. Надежда согрела сердце мое, ибо Мастер над Монструваканами, понимая, что в скрытности более нет пользы, обратился ко мне с полезным советом. Слепым обезумевшим взором читал я слова Дальней Речи, но понял все. Милый Мастер над Монструваканами советовал мне держаться, потому что наверху уже привели в порядок три древних орудия. Люди надеялись спасти меня, даже если для этого придется сжечь Земным Током весь Ночной Край. В полных высокой чести словах он просил меня потерпеть еще немного, ибо Сотня Тысяч Мужей прошла Подготовку и уже спускалась к Великим Вратам в панцирях и при Дискосах.

Нетрудно понять, что сердце мое ощутило некоторое облегчение. И надежда вспыхнула в недрах духа – я действительно мог еще вовремя успеть к Врачам Пирамиды.

Но лай Псов приближался, отовсюду слышался дикий рев, и мерзкое Зло разгуливало повсюду.

И о! в это мгновение Северо-восточный Страж остался слева от меня; но, поглядев на это Воплощенное Зло, я заметил, что великое, похожее на колокол ухо беспрестанно дрожит, как бы внимая чему-то. Но сам Страж, живая и мерзкая гора, как всегда, оставался обращенным к Пирамиде, и свет ее по-прежнему вычерчивал морщины и рытвины на шкуре Чудовища. Тварь эта знала обо мне, но не обнаруживала признаков жизни – если не считать шевеления уха.

Тут я понял, что в Пирамиде начались великие приготовления, ибо ночь вокруг уже содрогалась, повинуясь могучему биению Земного Тока.

Глава XVI В стране молчания

И о! Я находился уже недалеко от Великой Пирамиды, и стены моего огромного дома уходили вверх в вечную ночь, живой, несущей безопасность горой, заново потрясая меня своей высотой и могуществом, однако отчаяние и усталость правили моим сердцем, и я мог думать только о Деве. Однако до Великого Убежища нужно было еще идти и идти.

И я шел по земле быстрым шагом, и о! когда я оказался возле ложбины, посреди которой горело огненное жерло, из низины выбралась Тварь, оказавшаяся огромным и волосатым Зверочеловеком. Поглядев на меня, он направился вперед, выставив страшные когтистые лапы.

Мгновенно опустив Наани на землю, я думал не о собственной жизни, но о том, что тварь эта преграждала мне путь, а ярость моя не терпела преград. И о! с холодным гневом я ринулся на гиганта и ударил его Дискосом, но чудовище увернулось и, протянув чудовищную руку, освещенною пляской пламени в огненном жерле, схватила меня за шлем и сорвала его с меня, жестоко отбросив в сторону – едва ли не на дюжину футов. Тем не менее, я не был ранен, падение даже не потрясло меня, и, вскочив, я набросился на гиганта; а Дискос ревел и сиял в моих руках, наносивших удар великим оружием. И я поразил великана в среднюю часть тела, и Дискос все ревел и сиял в моих руках – насыщаясь, он прошел сквозь исполинское тело, словно бы вовсе не было сил у этого чудовища. Враг мой умер на месте, верхняя часть его туловища упала на землю, а ноги с остатком тела некоторое время еще стояли, извергая фонтан крови, темной в свете огненного жерла.