Дом в соснах

– Сильное успокоительное. Я принимала его последние несколько лет, а потом мне… мне пришлось прекратить. В итоге оказалось, что бросить довольно трудно: бессонница, беспокойство и тому подобное. Вот почему я плохо себя чувствовала тем вечером.

– А-а, – протянула Грета. – Я волновалась, что это мог быть «дайкири».

– Мам, – вмешался Дэн.

– Что? Твой папа готовит очень крепкий «дайкири».

– Это правда, – согласилась Майя, ее лицо пылало. – Наверное, мне не стоило так много пить.

Дэн бросился на ее защиту:

– Майя через многое прошла в последнее время.

Карл отхлебнул кофе. Обмакнул в него бискотти.

– Конечно, – сказала Грета. – Я могу только представить… Что именно сделал твой бывший парень?

– Послушай, милая, – начал Карл. – Может быть, она не хочет говорить об этом.

– Все в порядке, – произнесла Майя.

И так оно и было. Она понимала, почему Грета встревожена, и, хотя вопросы были неудобными, они были ничем по сравнению с сокрушительной болью от того, что приходилось держать все это в себе. Притворяться, что с ней все в порядке.

– Когда мне было семнадцать, – сказала она, выдерживая взгляд Греты, – я недолго встречалась с мужчиной постарше по имени Фрэнк, и он… – Она чуть не поперхнулась. – Он убил мою лучшую подругу. – Это было трудно произнести, но сделав это, Майя почувствовала облегчение. Было что-то освобождающее в том, чтобы заявить об этом так буднично.

Грета смягчилась.

– Мне жаль, что с тобой случилось такое, Майя. Очень.

Дэн потянулся и взял Майю за руку. Момент был напряженный, но все же обстановка была гораздо лучше, чем на ужине в честь дня рождения Греты.

– Я просто надеюсь, – сказала Грета, – что мой сын…

– Так, – перебил ее Дэн, – довольно.

– Я просто хочу, чтобы он был в безопасности.

Дэн и его отец одновременно вздохнули, как будто Грета перегнула палку.

– Моя мама говорит то же самое обо мне, – призналась Майя.

Грета слегка кивнула в ответ на это, и ее проницательные глаза смягчились, пока не стали немного похожи на глаза ее сына.

– Я понимаю, – сказала она. Ее голос был полон теплоты. – Понимаю.

Тридцать восемь

Майя захотела узнать больше об исследовании, которое отец Фрэнка провел еще в 80-х годах. Из-за которого у него возникли неприятности. Теперь она заручилась поддержкой Дэна, попросившего об одолжении своего друга, работавшего клерком в офисе окружного прокурора. В результате неделю спустя Майя получила полицейский отчет, составленный в 1984 году. Орен не был арестован, но его вызывали на допрос из-за инцидента, произошедшего во время научного исследования, ставшего причиной, по которой оно было закрыто, а его карьера пошла под откос.

Цель исследования – как резюмировал офицер Финли, написавший отчет, – состояла в том, чтобы протестировать экспериментальный метод гипнотерапии, предложенный доктором Беллами. Метод был основан на существующих разработках в области клинического гипноза, применяющегося для обезболивания, но потенциально мог быть гораздо более эффективным. Доктор Беллами утверждал, что это стало бы крупным прорывом в медицинской науке.

Метод состоял в использовании серии субличностных сигналов, как вербальных, так и невербальных, позволяющих выйти за пределы сознательного восприятия субъекта и подключиться к той части нервной системы, которая регулирует процессы, обычно не находящиеся под контролем пациента. Та часть нас, которая воспринимает информацию от органов чувств – например, об ожоге на руке, – и решает, что делать с этой информацией, затем посылает сообщение руке – Перестань прикасаться к плите – без необходимости сознательно думать об этом.

Метод доктора Беллами, как его понял офицер Финли, взял под контроль всю эту систему. Это делало разум и тело пациента – особенно непроизвольную нервную систему – открытыми для манипуляций способами, недоступными традиционному гипнозу. По словам доктора Беллами, это было «состояние, похожее на транс, с огромным потенциалом для лечения заболеваний как разума, так и тела». Вероятно, он думал, что помогает своему сыну, когда применял к нему этот метод, однако он одновременно оттачивал его на нем, вводя Фрэнка в транс, о котором тот никогда не подозревал, насаждая внушения, манипулируя его поведением.

Как и традиционный гипноз, он действовал не на всех. Процент людей, которые очень восприимчивы к гипнозу, невелик – только один из участников исследования Орена квалифицировался как такой человек. Сорокалетний Рассел Делука показал более высокие результаты по сравнению с остальными, по так называемой Стэнфордской шкале гипнотической восприимчивости. Делука оказался очень податлив.

У Майи возникло нехорошее предчувствие, когда она прочитала это. Она погуглила «Стэнфордскую шкалу гипнотической восприимчивости» и выяснила, что люди, которые хорошо поддаются гипнозу, имеют и другие отличительные черты. Они, как правило, обладают богатым воображением. Способны потерять себя в фильмах и книгах. Мечтать наяву.