Дом в Вечерних песках

Решено: он идет к дому на Фрит-стрит. Отрекомендуется домовладелице, у которой дядя снимает жилье, и постарается убедить ее в честности своих намерений. Если окажется, что Нейи пропал или с ним случилось еще что похуже, он попросит, чтобы его пустили в комнаты дяди, где, может быть, удастся найти информацию о том, чего – вернее, кого – боялся его опекун. В крайнем случае он, возможно, сумеет отыскать там свидетельства своего родства с дядей и на этом основании будет вправе рассчитывать на некоторое гостеприимство.

Погруженный в свои мысли, Гидеон вздрогнул в испуге, почувствовав, как кто-то грубо схватил его за плечо. Остановил его небритый парень с землистым цветом лица, который, казалось, с трудом держался на ногах. На нем была некая униформа, причем на мундире, который по цвету и стилю отличался от брюк, не хватало нескольких пуговиц.

– Эй, приятель, – заплетающимся языком обратился он к Гидеону, не снимая руки с его плеча. – Испугал, да? Прости, шеф.

Парень покачнулся вперед, и Гидеон на вдохе уловил кислый перегар джина.

– Прости, шеф, – повторил он. – Но ты не беспокойся, я полиф… – Он умолк, не закончив фразу, потому как стал заваливаться на бок. – Я полицейский, – все же сообщил он, выпрямившись при поддержке Гидеона. – Из полиф… сержант я, ясно, да? – Парень разразился отрыжкой. – Прости, шеф. Засиделся малек с вечера.

– Понятно. – Гидеон старался не крениться под тяжестью виснувшего на нем парня и держался чопорно, совсем не радуясь этой новой задержке. – Чем могу служить, сержант?

– Да я… – Парень побледнел и, отвернувшись, стал давиться рвотой. Через минуту он оправился и продолжал: – Я дорогу хотел узнать, а ты вроде как знаешь, куда идешь.

– Боюсь, я сам… – начал Гидеон.

– Понимаешь, – перебил его сержант, – в общем, мне пожел… мне велено явиться к одному инспектору, он живет где-то здесь, а я понятия не имею, куда иду. Вообще-то мой район – Кингз-Кросс-роуд.

– Я рад бы помочь, – отвечал Гидеон не очень приветливым тоном, – но, боюсь, я…

– «Дом номер шесть на Фрит-стрит» – так сказал начальник, будто мне это о чем-то говорит. Я – ему: я всегда жил в Финсбери, с тех пор как поступил в полицию. С таким же успехом, приятель, ты мог бы послать меня не в Сохо, а в чертов Уэльс. Сделай одолжение, шеф, покажи дорогу, а?

Дом номер шесть на Фрит-стрит. Гидеон смотрел на сержанта, припоминая минувший вечер, и у него возникла идея. Тот полицейский, сказала Белла. Женщина, которую он встретил вчера у дома опекуна. А он, часом, не полицейский? Ваш дядя?

В одном доме с Нейи жил полицейский, тот самый полицейский, которого искал сержант. И сержанту, которого отправили к тому полицейскому, даже не надо было придумывать причину, чтобы прийти к нему домой: он его уже ждал. И инспектор будет благосклонно внимать сержанту, если тот стал свидетелем зловещих событий, требующих расследования. К тому же сержант этот вправе рассчитывать – вопрос бытовой, но оттого не менее насущный, – что его будут кормить и поить, пока он исполняет свои обязанности.

Гидеон приосанился, прочистил горло. Его терзали сомнения – сознавая, что мыслительные способности до конца не восстановились, он не доверял собственным суждениям, – однако он понимал, что сержанта ему послало само провидение и нужно действовать, пока у него есть такая возможность.

– Конечно, сейчас объясню, – отвечал он, выворачиваясь из-под руки пьяного сержанта и становясь к нему лицом. – Боюсь, вы немного сбились с пути, но, если поторопитесь, наверстаете время.

В действительности сержант находился ярдах в ста от места своего назначения, но Гидеон направил его ровно в противоположную сторону. Округу он знал не очень хорошо и опасался, что какой-нибудь прохожий раскроет его обман. Соответственно объяснения он дал сбивчивые, но они приведут – если им вообще можно следовать – не к дому инспектора, а к некоему непонятному месту близ Лестер-сквер.

В отношении любого человека, даже самого гнусного подонка, это был подлый поступок, и у Гидеона от стыда настроение еще больше испортилось. Но ведь на такую крайность, рассудил он, глядя вслед пьяному сержанту, его толкнула острая нужда, и способ, к которому он прибегнул, пусть и бесчестный, был продиктован благородной целью. У него долг перед мисс Таттон, да и перед дядей тоже, и он обязан его исполнить, даже если придется поступить не по совести.

По приближении к дому дяди Гидеону вдруг подумалось, что он плохо представляет, в чем заключается этот его долг. С Нейи он познакомился, когда ему было шесть-семь лет. Больной отец отправил его погостить в приход, где в ту пору служил его дядя. От того визита ему запомнился лишь самый последний день, когда его одного препроводили в кабинет преподобного доктора, возможно для того, чтобы Гидеон засвидетельствовал тому свое почтение перед отъездом домой.