Дом в Вечерних песках

– Блисс. – Инспектор подошел к Гидеону и положил ладонь ему на плечо. Рука у него была увесистая, хотя порыв его был вызван добрыми побуждениями. – Ты – отзывчивая душа. Твой дядя, вне сомнения, был такой же, видел в людях только чистоту и добродетель. Прекрасное качество для человека, избравшего стезю благочестия, но в моем ремесле это только мешает. Та девица Таттон наверняка имела связь с каким-то негодяем, который обошелся с ней не по-джентльменски, а потом и тебя приложил, когда увидел рядом с ней. История печальная, но поверь мне, это даже не сотая часть тех несчастий, что приходятся на одну квадратную милю в любой части Лондона за одну-единственную ночь. Тебе известно, каким количеством трагических происшествий нам в Столичной полиции приходится заниматься?

– Догадываюсь, сэр. Но…

– Это преступления, которые мы не вправе оставить без внимания, Блисс. Преступления, которые мы обязаны расследовать, потому что о них заявляют люди, не являющиеся пьяницами или маньяками. Преступления, которые попали в поле зрения журналистов или вызвали негодование какого-нибудь пэра. Преступления, которые некий квакер с убеждениями провозгласил великим социальным злом или которые, по утверждению помощника комиссара, фактически искоренили в Париже. Мы занимаемся только тем, что должны делать, не более того, иначе быстро утонем в делах, так что головы не высунешь. Это не значит, что мы никогда не действуем по велению совести, Блисс. Однако в Скотленд-Ярде сложились определенные представления о порядке работы, а благотворительность он не очень жалует. Да что говорить, даже это дело в доме Страйта не прибавит нам очков, если мы не выжмем из него что-то больше, чем чокнутая белошвейка. Нутром чую, там не все так просто, но это не имеет ни малейшего значения. Нельзя ворваться в дом к пэру и устроить там обыск, не имея на то веских оснований, а таких оснований у нас пока нет. Так что лучше выброси ту девушку из головы.

– Сэр, дайте мне закончить. – Гидеон стукнул кулаком по столу, но тут же пожалел о своей вспышке и сложил руки на груди, чтобы не повторить ошибки. – С вашего позволения, сэр, я пытаюсь сказать, что тогда я видел мисс Таттон не впервые в жизни. Мы познакомились раньше.

Каттер закрыл глаза и, поднеся руку ко лбу, стал его потирать, словно у него вдруг разболелась голова. Прошла минута, прежде чем он обрел дар речи.

– То есть теперь ты говоришь, что знал ту девушку раньше?

– Да, сэр.

– Понятно.

Тон у инспектора был рассудительный, но сам он сильно помрачнел. Гидеон решил, что лучше воздержаться от дальнейших высказываний, пока его не спросят.

– Это, Блисс, что называется существенное обстоятельство. Тебе известно значение слова «существенный»?

– Полагаю, да, сэр. Существенный – значит важный. Относящийся к существу дела.

– К существу дела. – Каттер снова закрыл глаза. – Ты бы сказал, что данный факт к существу дела не имеет отношения, раз ты выпустил его из своего рассказа, а, Блисс?

– Пожалуй, нет, сэр.

– Пожалуй, нет. – Инспектор тихо барабанил пальцами по подлокотнику своего кресла. – Ладно, не будем заострять на этом внимание, а то я за себя не ручаюсь. Эта твоя бывшая знакомая, Блисс… откуда ты ее знаешь? Мисс Таттон тоже училась в Кембридже? Она доктор богословия?

– Нет, сэр. Я познакомился с ней в Лондоне, когда гостил у дяди на его прежней квартире. Она была из тех, кому он помогал из милосердия.

– Вот как? И ты тоже ей помогал? Дарил утешение? Такова была природа ваших отношений?

Гидеон поднялся со своего места и подошел к единственному в комнате окну. Его покрывала копоть, и он принялся оттирать стекло, пока его взору не открылся кусочек Уорик-стрит.

– В обществе мисс Таттон, сэр, я провел всего несколько дней. Потом дядя нашел ей новое пристанище, а я вернулся в Кембридж. Но все равно я успел неплохо узнать ее. Я был потрясен ее состоянием, инспектор, когда увидел ее в церкви. Жизнь ее не баловала, что верно, то верно. На ее долю выпало немало тягот. Но с помощью дяди она старалась улучшить свое положение. Она не стала бы связываться с дурной компанией, сэр. В том состоянии, в каком я ее обнаружил, она оказалась не по своей вине.

– Допустим, Блисс. – Каттер растопырил пальцы в примирительном жесте. – Пусть так. Ты питаешь нежные чувства к этой девушке, но тебе не нравится, когда об этом говорят. Что ж, это вполне объяснимо. И как выяснилось, она, по крайней мере, твоя знакомая. Однако когда ты видел ее последний раз, до встречи в церкви?

– Сэр? – Гидеон по-прежнему смотрел в окно, за которым теперь окончательно стемнело. Какая-то женщина проходила сквозь темноту, из тени в тень, и затем задержалась у уличного фонаря, рассматривая прохожих. Она ежилась, кутаясь в истончавший платок. Казалось, ее обволакивает радужное сияние в полупрозрачной оболочке. Снова повалил снег, предвещая очередную немилосердную ночь.

– Та девушка, Блисс… Когда ты видел ее последний раз?

– В августе, сэр. Я точно помню время той встречи.

– Полгода назад, – подсчитал Каттер. – И с тех вы не общались? И не переписывались?