Дом вдали от мира

— Нет, милая, это единственное место, где можно поужинать. Потерпи немного, — шикнула на меня мама.

Тут послышался звон колокольчика, и я увидела бабушку, которая стояла в конце зала. В руке у неё был большой позолоченный колокольчик. Все замолчали.

— Дорогие жители острова, — прогремела она на весь зал.

Рядом с ней стояла Магнеа и переводила её слова на язык жестов, так как бабушка опиралась на костыли. — Сегодня мы благодарим за урожайное лето и начинаем ждать зиму. Все кладовые заполнены в нашем доме. Мы всё успели. Сегодня ушёл последний паром.

— Что? — не поняла я.

— Тсс! — зашипел Ворон.

— Мы готовы к долгой зиме, которую мы переживём без связи с внешним миром, поддерживая друг друга и вынося вместе все испытания, ожидаемые и неожиданные, до самой весны и до прихода первого парома.

— О чём она говорит? — взвыла я.

Бабушка замолчала. Её брови сдвинулись.

Все смотрели на нас.

— Дорогая, не перебивай бабушку, — шепнула мама. — Обсудим это позже.

Но я уже не могла остановиться.

— Я хочу домой, — вопила я. — Когда мы поедем домой?

— Теперь, конечно, только двадцать пятого мая, — сказал пожилой мужчина рядом. Он говорил и одновременно переводил слова на язык жестов.

Двадцать пятого мая? Это же целая вечность! А у меня дела! Мне надо ходить на репетиции в духовом оркестре и на гимнастику. К тому же скоро мой день рождения! Мне нужны мои вещи, мой компьютер, моя постель и интернет!

У меня закружилась голова.

Я заревела во весь голос.

— Дрёпн, тише, — зашептал папа.

Прежде чем я успела опомниться, мама взяла меня за правую руку, а папа за левую. Они вывели меня из столовой и прикрыли дверь за собой. В коридоре я уселась прямо на пол.

— Двадцать пятое мая? — рыдала я, обняв Героя, который выбежал за нами следом. — Неужели нельзя уехать до двадцать пятого мая?

Родители переглянулись.

— Послушай, милая, — заговорила мама. — Я ещё не успела тебе сказать, но меня сократили. А программистам в наше время сложно найти работу.

— Я закончил свой проект по психологии, новый мне пока не предложили, — сказал папа.

Мама положила руку мне на плечо.

— Ты же знаешь, мы беспокоимся о тебе, — осторожно продолжила мама. — Бывает полезно сменить обстановку. Начать новую жизнь на новом месте.

Я не верила своим ушам. Быть может, я не получала таких высоких отметок, как хотелось бы родителям. И да, у меня не было моря друзей. И что с того? Разве это причина… так поступить?

— Для нашей семьи наступило тяжёлое время, — сказала мама. — Мы с папой и раньше подумывали о том, как было бы здорово пожить за границей. Быть может, в Дании. Или в Италии. Или в Японии. Ты же так любишь суши!

Я собиралась было напомнить родителям, что здесь никакая не заграница и что в пяти минутах от нашего дома был замечательный суши-бар.

— Но тут зазвонил телефон и нам сообщили, что моя мама упала, — подхватил папа.

— И это было как знак Всевышнего, — продолжила мама. — Повод попробовать что-нибудь новое и, наконец, проявить заботу о нашей Бриет. Она стареет, а мы её единственные родственники.

— Врач уверял нас, что весь следующий месяц она будет нуждаться в помощи, — сказал папа слегка обвиняющим тоном. — Я правда думал, что её состояние намного хуже…

Мама и папа виновато переглянулись.

— Мы собирались рассказать вам обо всём уже на месте. Я была уверена, что вам понравится тут — тишина, прекрасная природа — и что вы захотите пожить с бабушкой. Но сегодня выдался трудный день, и мы отложили разговор.

Папа откашлялся.

— И ещё. Мы решили сдать нашу квартиру.

— Сдать нашу квартиру?!

— Не волнуйся, дорогая! — сказала мама. — Обо всём позаботится тётя Стина. Она упакует наши вещи. Всё будет на своих местах, когда мы вернёмся.

— Двадцать пятого мая, — прохныкала я.

Из столовой донеслись аплодисменты — видимо, бабушка закончила свою речь.

— Но здесь нас все ненавидят, — сказала я. — Особенно меня. И папу, — я посмотрела на него.

Папа опустил глаза. Но мама улыбнулась и бодро сказала:

— Какие глупости, Дрёпн! Они же нас ещё не знают. Все нас полюбят.

— Даже бабушка Островитянка? — спросила я.

— Особенно твоя бабушка! Однажды ты станешь её любимой внучкой, моя дорогая Дрёпн.

— А где мы будем спать? — спросила я сквозь слёзы. — Я не хочу всю зиму спать на матах, которые воняют потными ногами.

— Нет, конечно. Мы с папой получим здесь работу, и я уверена, что для нас найдётся какое-нибудь жильё. Всё образуется. Не тревожься.

— Не тревожиться?

Неужели теперь может быть хоть что-то, что не вызовет у меня тревогу?

Со стороны вестибюля послышались шаги, открылась и захлопнулась тяжёлая входная дверь. И вот из-за угла появились кудри моего брата Инго.

— Бабушка Островитянка была права! — радостно сообщил Инго. — Здесь ловит сеть на самом краю мыса! Интернет немного медленный, но пользоваться можно. У меня села батарея, и я вернулся, чтобы зарядить телефон.

— Думаешь построить себе хижину там, на мысе? — спросила я брата.

— А зачем? — Инго посмотрел в окно, где ещё не было ни снежинки.

— Чтобы укрыться от снега и ветра зимой.

— Зимой?

— Да, домой мы попадём только двадцать пятого мая.