Дом Весталок (ЛП)

Не добившись толку в тавернах, я иду на берег и всматриваюсь в лица рыбаков в лодках. Сам не знаю, почему я вбил себе в голову, что Клеон непременно должен был уцелеть в той бойне…

Однажды мне показалось, что я увидел его – мельком. Человек в лодке был гладко выбрит, но глаза… Глаза были Клеона. Я окликнул его с берега; но лодка проплыла мимо прежде, чем я успел разглядеть его как следует, и я так никогда и не узнал, был ли это Клеон, или же меня обмануло внешнее сходство. В конце концов, это мог быть какой-нибудь его родственник или просто похожий на него человек. Я ведь так и не решился приняться за розыски по-настоящему – наверно из опасения, что правда окажется слишком жестокой и лишит меня всякой надежды. Лучше уж просто думать, что это был Клеон. Разве могут найтись в мире два человека с совершенно одинаковыми, печальными зелёными глазами?

Маленький Цезарь и пираты (2 вариант перевода)

– Как славно, что мы встретились, Гордиан! Скажи-ка мне, ты слышал о том, что говорят на Форуме о юном племяннике Мария, Юлии Цезаре?

Так обратился ко мне мой добрый друг Луций Клавдий, окликнув меня на ступенях Сениевых бань. Он, похоже, уже покидал их, в то время как я только пришёл.

– Если ты имеешь в виду ту старую историю о том, как, будучи в Вифинии, прелестный юноша Цезарь слишком хорошо вошел в роль царицы при царе Никомеде[27], то я её уже слышал – причём от тебя же, и от раза в раз со всё более интригующими подробностями.

– Нет, что ты, та сплетня уже быльём поросла. Я говорю об истории с пиратами, выкупом, местью – и распятиями!

Я окинул его непонимающим взглядом.

Луций расплылся в улыбке, от которой его двойной подбородок слился в единый валик. Его пухлые щёки рдели от банного жара, рыжие кудряшки ещё туже завились от влаги, а глаза посверкивали тем особым блеском, свидетельствующим об исключительном удовольствии первым поделиться на редкость пикантной сплетней.

Я, не чинясь, признал, что ему и впрямь удалось распалить моё любопытство, однако, учитывая, что он уже почтил бани своим посещением, в то время как я только прибыл, в особенности рассчитывая на горячий бассейн по причине морозного весеннего воздуха – увы, истории придётся обождать.

– Ещё чего, и позволить, чтобы её пересказал тебе кто-то другой, переврав всё, что только можно? Как бы не так, Гордиан! Ну уж нет, тогда и я пойду с тобой! – с этими словами он жестом велел своей свите поворачивать оглобли. Его костюмер, парикмахер, маникюрщик, массажист и телохранители выглядели немного сбитыми с толку, но безропотно подчинились воле хозяина.

Для меня это обернулось неожиданной удачей, потому что их присутствие оказалось как нельзя кстати. Вифезда не жалела сил и времени на мою стрижку, да и прикосновение её пальцев творило чудеса, но Луций Клавдий был достаточно богат, чтобы позволить себе штат самых лучших умельцев в своей области. Не стоит пренебрегать знакомством с состоятельным человеком хотя бы ради редкого доступа к услугам его рабов. На протяжении блаженных минут, в течение которых ногти на моих ногах и руках были старательно подстрижены, подпилены и отполированы, волосы тщательно подровнены, а борода обрита без единой царапины, Луций то и дело пытался возобновить свою историю, так что мне приходилось прерывать его, чтобы заручиться гарантией в благополучном завершении всех процедур.

Лишь после вторичного погружения в горячий бассейн я наконец дал ему отмашку, и, в то время как наши головы терялись среди клубов пара, словно острова в тумане, Луций приступил к своей морской истории.

– Как тебе известно, Гордиан, в последние годы проблема пиратства встала необычайно остро.

– Вини в этом Суллу, Мария и гражданскую войну, – отозвался я. – Войны порождают беженцев, а они пополняют собою число бандитов на больших дорогах и пиратов на морских просторах.

– Это да – но что бы ни послужило тому причиной, все мы вынуждены иметь дело с последствиями. Корабли захватывают и грабят, граждане Рима становятся заложниками.

– А Сенат, как всегда, ни на что не в силах решиться.

– Ну а что они могут сделать? Вот ты бы сам решился передать командование флотом какому-нибудь жадному до власти военачальнику, чтобы он обратил эту силу против своих политических соперников, развязав новую гражданскую войну?

– Между молотом в виде вояк, наковальней в виде разбойников и с Сенатом в роли кузнеца – порой я не вижу для нашей славной Республики никакого будущего, – покачал головой я.

– Как и все думающие люди, – признал Луций. С минуту мы помолчали, отдавая должное скорбным думам о судьбах Рима, затем он с новой силой ухватился за нить прерванного рассказа.

– В любом случае, говоря, что пираты настолько обнаглели, что не брезгуют похищениями римских граждан, я не имел в виду каких-то там купцов с торгового судёнышка. Я веду речь об именитых, благородных римлянах, на которых даже невежественным пиратам не следует поднимать руку. О самом Юлии Цезаре.

– И когда это стряслось?