Дом волчиц

— Пошел ты, — сквозь зубы отзывается один из рабов, но зеваки расходятся, давая им возможность свободно поговорить. Никому не хочется нарываться на драку, тем более что всех их ждут хозяева.

— Ты не сделала ничего плохого, — повторяет Менандр и, взяв ее за плечи, заставляет поднять взгляд. — Слышишь меня? Ты ни в чем не виновата.

Глядя в его доброе лицо, в темные глаза, которые она так старалась забыть, Амара понимает, что никогда не сможет полюбить Руфуса так, как любит этого мужчину.

— Прости, что я прислала Дидону, — говорит она. — Мне очень жаль. Я должна была сама тебе сказать. — Она видит, насколько его ранили ее слова, только когда уже поздно брать их назад. — Я не люблю его, — произносит она. — Но я перед ним в долгу.

— Он купил тебя, — говорит Менандр, выпуская ее из объятий. — Я понимаю.

Амара имела в виду не только деньги. Это не единственное, за что она обязана Руфусу. Он вправе ожидать от нее некоего подобия преданности и честности. Но она не хочет причинять Менандру еще больше боли. Он наклоняется, чтобы наполнить ведро, нужное ему разве что в качестве оправдания для Рустика.

— Я не хочу, чтобы ты даром тратил на меня свои чувства, — произносит Амара, пока он накачивает воду. — Ведь мне нечего тебе дать. — «Как бы я ни хотела подарить тебе целый мир», — мысленно добавляет она. — Прости, что я пришла сюда, вытащила тебя из лавки, обременила тебя. Но случившееся с Крессой было настолько невыносимо, что я забыла… Забыла, что не должна видеться с тобой. Что должна оставить тебя в покое.

— Ты всегда можешь поговорить со мной. — Менандр снимает ведро и отходит от колодца. — Всегда. И я знаю, что тебе необходимо заботиться о себе. Я это понимаю.

Амара опускает взгляд. Она чувствует, что он отпускает ее, но не хочет расставаться.

— Ты для меня единственный, — говорит она, не в силах признаться ему в любви. — У меня нет никого дороже тебя.

— Ты тоже дорога мне, Тимарета. — Он наклоняется, быстро целует ее в лоб и, подняв ведро, поворачивается, чтобы уйти. — Пожалуйста, береги себя. И не нужно себя винить.

* * *

Едва увидев Амару, Британника чует неладное.

— Кресса? — пронзительным от тревоги голосом спрашивает она. — Кресса?

Амара не может заставить себя рассказать ей о смерти Крессы с глазу на глаз. Возможно, Британника ее даже не поймет. В лупанарии больше никого нет, даже Бероники, и ей приходится дожидаться возвращения подруг. Британника меряет шагами коридор, бормоча себе под нос и иногда поворачиваясь, чтобы крикнуть что-то Амаре, но той остается лишь качать головой.

И Дидона, и Бероника возвращаются с клиентами. Она знает, что, едва переступив порог, они поймут, что случилось неладное, по ее потрясенному лицу, но, что бы ни произошло, они прежде всего обязаны обслужить мужчин. Амара сидит в своей бывшей кубикуле, дожидаясь, пока они закончат.

— Где она? — Бероника влетает в комнату, едва освободившись. — Где Кресса? Что с ней случилось?

Британника нависает над кроватью, переводя расширившиеся от страха глаза с Бероники на Амару.

— Простите, — говорит Амара. — Простите.

— Нет. — Бероника качает головой, поняв ее без слов. — Нет, только не это. Это невозможно.

— Она прыгнула в море в гавани. — Амара старается говорить ровным голосом. — Она привязала себя к амфоре, чтобы точно утонуть. Я не успела ее спасти. Все произошло неожиданно…

— Нет! — воет Бероника. — Нет!

Амара боялась прежде всего горя Британники, но Бероника совершенно теряет голову. Она бьет кулаками по стенам кубикулы, рвет на себе волосы, царапает лицо, кричит и плачет.

— Я любила ее, любила! — всхлипывает она. — Не может быть, чтобы она умерла!

Бероника настолько обезумела, что Амара не решается к ней прикоснуться. Британника сжимается в комок в углу, закрыв уши ладонями. Входит Дидона и без всяких расспросов понимает, что случилось. Она бросается к Амаре, и они раскачиваются, обнимая друг друга.

Они все еще причитают, когда сквозь шум доносится дешевая лесть Виктории:

— О, дай тебя потрогать! Какой ты большой!

Слышится визг и хихиканье испанок и глубокие мужские голоса. Амара, высвободившись из объятий Дидоны, молча выходит в коридор.

Викторию лапает какой-то клиент, но она забывает о нем, услышав плач подруг.

— Кто? — спрашивает она Амару. — Кто?

— Кресса.

— Вон! — Виктория стряхивает с плеч руку мужчины. Он ошарашенно смотрит на эту шлюху, которая всего несколько мгновений назад висла у него на шее. Виктория изо всех сил отталкивает его от себя. — Выметайтесь! — побагровев от ярости, кричит она. — Все до одного, вон! Чтобы я не видела здесь ни одного проклятого мужика!

Ипстилла и Телетуза замирают от страха и удивления. Один из их клиентов издает нервный смешок.

— Что за хрень тут происходит?

— Я сказала, все вон! — вопит Виктория, отрывая его руку от талии Ипстиллы. Он потрясенно отступает, не решаясь ее ударить. Его спутник делает жест от дурного глаза.

— Слышали, что она сказала? — кричит Амара. — Вам здесь не рады. Убирайтесь!

Из кубикулы за ее спиной выбегает Бероника. С бесноватым видом, расцарапанная, всклокоченная, она визжит: