Дом, забытый временем

— Несомненно, — ответил Саймон Питерс. — Знаю кодекс на зубок и могу процитировать слово в слово: «Любой замеченный в сознательных манипуляциях с компенсатором пространственно-временного нексуса должен быть приговорен к тюремному сроку от десяти до двадцати пяти лет. Любой замеченный в намеренном изменении компенсатора пространственно-временного нексуса с целью путешествия в прошлое должен быть приговорен к смертной казни». Нас учат, мистер Уэстон, что прошлое принадлежит тем, кто живет в нем, а мы, живущие в сегодняшнем дне, должны держаться подальше от дня вчерашнего. Но нам никогда не скажут, что все эти запреты — из страха, что кто-то отправится в минувшую эпоху и, используя там знание о будущем, сколотит состояние. Запустит таким образом цепочку финансовых событий, которая сделает сегодняшних нищих богатеями, а богатеев — нищими. Понимаете, мистер Уэстон, путешествия в прошлое этически вовсе не плохи, они лишь опасны экономически — для нынешних власть предержащих.

Уэстон часто-часто заморгал, а значит, смысл сказанного до него дошел. Впрочем, радоваться было рано.

— И все же, мистер Питерс, наказание за такие дела — смерть, — напомнил он.

— Послушайте, — ответил Саймон Питерс, — я не знаю, удастся ли мне изменить прошлое, но думаю… надеюсь, что небольшую поправку получится внести. И даже, если меня ждет успех и в будущем события изменят ход, этого никто не заметит. Поэтому, если вас и арестуют, то не за то, что я сделаю — или уже сделал — в прошлом. Каждый год пропадают корабли с экипажами и ведь они, насколько нам известно, отправляются во вчера. При этом никого ни разу еще не судили и даже не обвинили в манипуляциях с компенсатором пространственно-временного нексуса. В общем, волноваться вам стоит лишь по поводу моей оплаты услуг, а волноваться тут, поверьте не стоит: сколько скажете — столько заплачу Итак, мистер Уэстон?

Усталость немного сошла с лица Уэстона, и он чуть выпрямился.

— Надоела мне бедность, — сказал он.

— Отлично, — обрадовался Саймон Питерс. — Тогда идем со мной на кеч.

Дату он выбрал тщательно: в центре омоложения дали гарантию на два года, но рисковать он себе позволить не мог. Поэтому допустил крюк в две недели, и 15 апреля 2251 года вошел в атмосферу Тефии — ровно за год, одиннадцать месяцев и две недели до того, как Кристофер Старк покинет квартиру Присциллы Петровой и будет — или не будет — осужден за убийство.

Оставив судно на приколе, Саймон отправился в Новый Вавилон. Первым делом заглянул на улицу Утешную, рассчитывая, что его любовь уже начала свою карьеру. Предположение оправдалось: он нашел ее в том же доме, где найдет ее Кристофер Старк через год и одиннадцать с половиной месяцев.

Она сидела за столиком в углу, одна. На плечи ей ниспадали золотистые пряди, еще не остриженные. Щеки слегка пухлее, чем когда он повстречал ее в Мильтонии, а в линии губ и подбородка уже не видно той суровости.

Он присел рядом.

— Ты новенькая.

Она вздрогнула, посмотрев на него, и Саймону даже показалось на мгновение, что она его узнала. Но нет, скорее всего, не узнала, потому как ответила просто:

— Не то чтобы новенькая. Я здесь почти месяц. До этого три года работала в магазине модной одежды, чтобы притереться, зато теперь как в раю.

— О, тогда ты точно не новичок. Меня зовут Саймон Питерс.

— Присцилла. Присцилла Петрова.

— Потанцуем?

Она живо поднялась из-за стола. Музыкантов видно не было, и в зале просто звучала приглушенная мелодия из скрытых динамиков. Сквозь прозрачную крышу было видно, как над горизонтом только-только показался краешек внешнего кольца Сатурна. При встрече с Присциллой сердце Саймона едва не разорвалось, но когда он стал танцевать с ней — оно все же не выдержало. Он крепко прижал ее к себе, чтобы она не видела, как по щекам у него струятся слезы. Едва представилась возможность, Саймон тайком утер их. Почти никто больше не танцевал, а потому никто не заметил, в каком он раздрае.

Дождавшись, когда окончится смена Присциллы, он вместе с девушкой вышел на улицы Нового Вавилона и проводил ее до дома. В этом же доме она будет жить, когда прилетит Кристофер Старк. Саймон Питерс подумал: интересно, а стена у нее над кроватью еще чиста или уже осквернена фотографиями других мужчин? Нос у Присциллы еще не проколот — это да, но кольцо в носу — это обычай, а не закон, так что его отсутствие — вовсе не признак девственности. На прощание, правда, когда они желали друг другу спокойной ночи, Присцилла поцеловала Саймона в щеку, словно неопытная девочка, и, получив доказательства ее невинности, Саймон отправился искать подходящее место для постоя. По дороге он мычал под нос мелодию.