Дома костей

Он обрушил меч на дом костей. Тварь вскинула руку, лезвие вонзилось в кость. Дом костей разинул рот, словно пытаясь закричать, но голоса у него не осталось.

Обхватив пальцами клинок, дом костей дернул его. Эллис пошатнулся, потерял равновесие, потом схватился за крестовину меча обеими руками, стараясь удержаться на ногах.

За ключицей вспыхнула боль. Он сжал зубы, удерживая в себе крик, превращая его в молчание.

Он не лишится оружия.

Он просто не может потерять меч. Особенно теперь, когда Рин лежит на полу как мертвая, а эта тварь таращится на него пустыми глазницами.

Переступив ногами, он принял боевую стойку и сделал выпад вперед. Лезвие заскользило между пальцами дома костей, он отскочил. Меч просвистел у самой головы твари, и несколько отсеченных прядей волос упало на пол.

Теперь Эллис оказался ближе к мертвой женщине и ощутил запах смерти, исходящий от нее. Он взмахнул мечом, пытаясь попасть ей по шее. Если удастся снести ей голову, все будет кончено.

Ему вспомнилось, как Рин неутомимо орудовала топором в ту ночь, когда они увиделись впервые. Рассекая тварь на части, Рин извинялась перед ней, и Эллис понятия не имел почему. Мертвые должны оставаться мертвыми. Им здесь не место.

Дом костей попытался выдернуть меч из его рук. Не устояв, Эллис повалился на кровать, меч выпал и отлетел в сторону Рин. Перекатившись по кровати, Эллис рухнул на пол, скривился от боли, поднялся на локтях – и тут левая рука не выдержала и подогнулась, попав под него.

По полу покатился котел.

Эллис увидел его – красноватые края, трещину на боку. Котел был темным, настолько темным, что свет, казалось, не отражался от его поверхности. И зиял отверстием, как голодный рот, так что Эллису не хотелось прикасаться к нему.

Но этого не избежать. Он схватил котел за одну из ручек и метнул его.

Громыхая, котел катился по полу, пока не остановился рядом с Рин.

Дом костей вцепился в Эллиса. Он ждал, что костлявые пальцы обхватят его шею, и он почувствует, как они сжимаются, как руки давят на него всей тяжестью.

Но ничего подобного дом костей не сделал. Мертвая женщина положила ладони на плечи Эллиса, легко скользнула ими вверх по шее, коснулась подбородка. Она склонила голову набок, глядя на него, а потом отвела с его лба упавшую прядь волос.

Он застыл.

В этом незначительном жесте при всей его странности и неуместности было что-то знакомое. Ему отвели волосы со лба.

Никто не шевелился – ни дом костей, ни Эллис, ни Рин. Казалось, все они вмиг заледенели.

Потом Рин заговорила.

– Твое плечо… – с трудом выговорила она. – Левое – то, которое тебя мучает… там ведь сломана ключица, да?

Он ответил не сразу. Эллис не решался пошевелиться, чтобы не встревожить дом костей, костлявые руки которого снова легли ему на плечи.

– У меня?.. Да. Знахари говорили, что кость была сломана и срослась неправильно. – Его голос звучал озадаченно. – Должно быть, я сломал ее еще в раннем детстве…

– А может, кость перебила стрела.

Ему представился упавший ребенок и его мать, вливающая воду из котла воскрешения ему в рот. Одну чашку за другой, пока не подействовала магия.

– Это был ты. – Рин заявила о своей догадке первой. – Тот ребенок, который погиб. Наверняка это ты. Только предания ошиблись – ребенок был оживлен еще до того, как котел раскололся.

– Нет! – вырвалось у него. Эллис обернулся к Рин. На его лице застыло выражение малыша, который не хочет, чтобы чудовища были настоящими, – и вместе с тем выражение взрослого, которому уже доводилось сражаться с ними. – Этого не может быть. Я не… я же не…

Голос подвел его, и когда он заговорил вновь, звучал еле слышно.

– Я ведь просто картограф.

Теперь в ее голосе слышалась настойчивость.

– Много времени тебе понадобилось, чтобы добраться до Колбрена? Сколько ты странствовал?

Он ответил далеко не с первой попытки.

– Я… кажется, недели полторы от южных портов? Я шел медленно, чтобы в пути составлять карты…

Она кивнула, словно ничуть не удивившись ответу.

– Первый дом костей вышел из леса примерно в то же время, когда ты начал приближаться, а потом появились и другие. Неужели ты не понимаешь? – У нее вырвался дрожащий вздох. – Я все думала, что же изменилось, и это была не разобранная железная изгородь. Это был ты.

Он рассмеялся, и этот смех был ужасен – отрывистый, сиплый.

– Думаешь, они искали меня?

– Думаю, это была она, – ответила Рин, кивнув в сторону дома костей.

Ему вспомнилась первая ночь в лесу неподалеку от Колбрена – и тот дом костей, который пытался утащить его в лес. В Аннун. И то, как коза костей неотступно следовала за ними. Нет, коза следовала не за ними, а за ним. Вспомнился дом костей в лесу, который пытался уволочь Рин в горы, потому что на ней был его плащ. Вспомнилось, как он танцевал среди мертвых, и они даже не заметили, что он не такой…

Потому что он был одним из них.

Нет-нет. Он ведь живой.

Его начала бить дрожь.

– Нет, не может быть, чтобы я…

Но это было возможно.

Более чем возможно – так оно и было.