Дома стены помогают

Двор киностудии «Мосфильм» был широкий, покато спускавшийся книзу. Навстречу нам то и дело попадались какие-то люди, мы смотрели на них во все глаза, в каждом нам виделся какой-нибудь прославленный любимец экрана. Жанна поминутно толкала меня локтем:

— Узнала? Знаешь, кто это?

— Нет, а ты?

— Я тоже нет, но что-то знакомое в лице, как по-твоему?

Я вглядывалась и не могла узнать. Впрочем, Жанне тоже не удалось узнать ни одного из встречных.

Потом мы начали бродить по этажам большого здания, расположенного в конце двора.

Искали помощника режиссера Ниточкина и никак не могли отыскать его.

В конце концов мы попали даже в буфет, где в очереди стояли целых три полководца, необыкновенно походивших один на другого. Все они были одеты в мундиры темно-красного цвета с золотыми эполетами на плечах, и у каждого был один глаз перевязан черной лентой.

— Это — Суворовы, — шепнула мне Жанна.

— Нет, это Кутузовы. У Кутузова не было одного глаза, помнишь, мы видели его портрет в музее?

— Верно, — сказала Жанна. — Это Кутузовы. Какой тебе больше нравится?

Я подумала, прежде чем ответить.

— Не знаю. Все нравятся. А тебе?

— Пожалуй, вот этот, самый первый…

Признаться, все полководцы выглядели совершенно одинаково. Даже были одного роста, и прически тоже у них одинаковые.

Я и Жанна глаз не спускали с полководцев, но кроме нас никто не обращал на них внимания. Один из Кутузовых сел за столик, стал наливать кефир из бутылки в стакан, другие два сели рядом с ним, принялись есть сосиски с капустой.

— Сейчас я спрошу у них, не знают ли они, как найти Арсения Ниточкина, — сказала Жанна.

— Не смей спрашивать, — чуть не закричала я. — Ни в коем случае!

— Почему не смей?

— Потому что это неудобно.

— Еще чего!

— Если ты подойдешь, я убегу!

— Ладно, — сказала Жанна. — Не хочешь — не надо. Пошли дальше, поищем нашего Ниточкина…

Мы снова начали ходить по этажам, из комнаты в комнату. И вдруг в одной из комнат нам ответили, что Ниточкин уехал на съемки куда-то под Ярославль.

— Неужели уехал? — воскликнула Жанна.

— Да, уехал, а что? — спросил невысокий, прыщеватый блондин с длинной трубкой во рту. — Почему это тебя так удивляет?

— Потому что он приглашал нас сниматься, — не моргнув глазом ответила Жанна.

— Сниматься? Кого же, тебя или твою подругу?

— Нас обеих вместе.

— Вот оно как!

Блондин взял карандаш со стола, постучал им по своим зубам. Стук получился почему-то необычайно звонкий.

— Так, так, — сказал он. — В каком же фильме Ниточкин намеревался вас снимать?

— В этом, как его, — начала Жанна. — Не помню названия.

— В «Берендеевом царстве»?

— Кажется.

Голос Жанны звучал неуверенно. В самом деле, откуда было ей знать название фильма?

Блондин снова постучал карандашом по зубам.

— Там уже давно все роли распределены и утверждены, девочки, так что можете не беспокоиться…

— До свиданья, — сказала я. И первая повернулась к дверям, но тут на меня буквально налетела какая-то дама, тяжело, с надрывом дыша. Я отпрянула назад и принялась разглядывать ее.

Она была одета в старинного покроя атласный зеленый жакет с рукавами-пышками, весь расшитый разноцветным бисером. На голове у дамы красовалась огромная шляпа с белыми перьями. Такие шляпы носили, должно быть, храбрые мушкетеры Атос, Портос, Арамис и их друг д’Артаньян.

Мы уставились на эту даму и заметили в ее руках крохотную белую собачку в клетчатой попонке.

Обращаясь к блондину с трубкой, дама взволнованно заговорила:

— Рома, это какой-то ужас, клянусь своей бородой!

Мы с Жанной переглянулись и зажали рты ладонями, чтобы не покатиться со смеху. Что за женщина! Мало того что одета, словно клоун, так еще клянется своей бородой…

Между тем дама продолжала:

— Жулька ведет себя хуже некуда!

— Почему? — флегматично спросил Рома.

— Жулька не хочет ни лаять, ни кусаться. Я ее даже ущипнула от злости, а она меня лизнула вот сюда, в щеку…

— Будем искать другую собаку, — спокойно сказал Рома.

— А если оставить Жульку?

— Как же ее оставить, если она не желает лаять?

— Сейчас, — сказала дама. — Одну минуточку, попробую ее испугать.

Она спустила Жульку на пол и вдруг, став на четвереньки, начала рычать на собачку. Рычала она, надо заметить, мастерски, мы с Жанной остолбенели. Такого нам еще никогда не приходилось ни видеть, ни слышать. Мне даже стало как-то не по себе. Если бы на меня кто-нибудь так рычал, я бы наверняка огрызнулась или убежала, а кроткая Жулька молча глядела на даму своими черными глазами-бусинками, время от времени показывая розовый язычок.

— Р-р-р, — рычала дама, превосходно имитируя самого грозного волкодава. — Уууу, ррр, гав-гав-гав…

Даже белые перья на ее шляпе дрожали, словно испугались этого рычанья, а Жулька внезапно сладко зевнула и безмятежно улеглась на пол, утопив свою мордочку в лапы.

— Нет, — сказала дама, решительно поднявшись с пола, — ничего не выйдет.

— Не выйдет, — отозвался Рома.

— Если сделать так, что Жулька тихая, некусачая? Не все ли равно, Рома? Она же не героиня?

— Да, она не героиня, — внушительно промолвил Рома. — Но сценарий утвержден, и переделывать его ради вашей Жульки никто не собирается!