Домашняя работа.

Лиля понимала, что ее супруг — неизвестная величина. Договариваться с ним придется. Никуда не денешься. Но чтобы не попасть — надо хоть что‑то о нем знать. А как?

Воспоминания были однобокими. Да и мало их было. Как обрывки памяти на старом завирусованном носителе. Если целая страничка и встречается, то судить о ней по всему документу не стоит.

А расспрашивать окружающих?

Как?

Ладно еще — она может поинтересоваться, как там дела у супруга. Кстати, это она из Ширви вытрясла. А именно всю информацию по делам супруга — и указания где конкретно воровал товарищ. Как?

С помощью вирман и раскаленного железа. Очень убедительно.

Но о супруге это не давало никакого представления. Да, занимается верфями. Вроде как у него есть свой полк. Король ему доверяет. Граф Иртон очень занят.

И вобщем‑то все.

Что он любит, что ненавидит, чего хочет, о чем мечтает, на что у него аллергия…

Узнать не представлялось возможным. Не станешь же расспрашивать такое у слуг? Она, простите, не Штирлиц. А посему рассказывала сказки Миранде. С провокационными вопросами. А как бы сделал папа? А папа тебе сказку рассказывал? А что бы папа сказал или подумал?

Отца Мири любила. И говорила о нем много и охотно. Хотя и не слишком информативно. Папа сильный, папа умный, папа часто ездит по стране, папа любит короля…

А у кого бы еще скачать информацию — Лиля не представляла.

Подозрения — вещь страшная. А она их и так вызывает больше, чем надо. Наверняка. Чего уж там, графиня из нее… как из графина!

Эх, млин…

Тяжко жить на белом свете…

***

Хельке смотрел на градоправителя серьезно и внимательно. Говорить — или нет?

Сначала попробуем прощупать почву.

— Достопочтенный Торий, ваша доля прибыли за последние пять дней.

Барон улыбнулся. Погладил приятно звякнувший мешочек.

— Эх, маловато.

— пока то, что мы продаем неизвестно людям, — повторил Хельке за графиней. — Как только распробуют — будет лучше. Но сейчас мы работаем на перспективу.

— полагаю, когда эти вещи войдут в моду — мы получим в десять или двадцать раз больше.

Барон расплылся в нежной улыбке.

М — да. Прибыль свою он любил нежно, ласково и искренне. И Хельке решил рискнуть…

— Господин барон… до меня дошли страшные слухи.

— какие?

— что некто собирается поджечь мою мастерскую. А меня просто убить.

— и кто же? Можем арестовать и допросить.

На Хельке градоправителю было плевать три раза. Живой, сдохший… эввир и есть эввир. Но вот свои доходы от общего дела…

Хельке молчал.

— кто?

— Говорят, что однажды у господи графини был конфликт с некими молодыми людьми — робко намекнул ювелир.

Барон осознавал его слова несколько секунд. А потом покраснел и вскочил на ноги. Скажи Хельке хоть слово — Торий в порошок бы его стер. Но ювелир молчал. Просто молчал. И мужчина с ужасом понимал — не врет. Ни капельки не врет.

Торий Авермаль вгляделся в ювелира.

Пристально. Гневно.

Хельке не отвел взгляда.

— Кто сказал?

— Простите, достопочтенный Торий.

Поклон был низким и глубоким. Но Торий понял — источник ювелир не сдаст. И едва не взвыл от гнева. А потом — призадумался.

А ведь Хельке — умница.

Не был бы барон градоправителем, если бы давал себе гневаться по каждому поводу. Хельке мог уехать, мог еще что‑то сделать, мог…

А вместо этого он предупреждает барона, с риском попасть под его гнев. А ведь если бы Дарий решил и правда поджечь мастерские… барону пришлось бы приговорить его к сожжению. Согласно указу Его Величества Гендриха Третьего — поджигатели должны испытать на себе свой огонь. А потому если человек поджег чужой дом — надо его взять и сжечь на пепелище.

Указ был издан после того, как от поджога сгорела половина королевского дворца. Ну и по мелочи — пара кварталов столицы. И оправдания тут не заслушивались.

— я проясню этот вопрос.

— я буду вам весьма признателен, господин барон.

Хельке кланялся. А барон думал, что ему повезло. Если бы Дарий действительно… барон знал способности сына. Он даже спланировать нормально не смог! А уж исполнить!

Смешно!

Сегодня у него с сыночком будет серьезный разговор.

Но Хельке и правда придется уехать. Но вот куда…

— господин барон, графство Иртон недалеко.

Барон посмотрел в глаза эввиру. Темные. Умные и ясные.

Да, не аристократ. Но и далеко не дурак. Чем, увы, грешат многие благородные господа. А жизнь градоправителя в захолустье — она быстро лишнюю спесь выбивает. Да, не из всех. Но Торий себя дураком не считал…

— Иртон…

— да. А если вы сможете помочь с реализацией…

Барон кивнул.

— И с перевозкой тоже?

— Достопочтенный Торий, вы просто читаете мои мысли…

— Почему бы нет. Но полагаю, что мой процент придется чуть повысить…

— господин, вы меня без ножа режете…

— да неужели?

— я должен узнать, что скажет госпожа графиня.

Торий кивнул.

— Почему бы не отписать ей? А я пока поищу капитана, который согласится вас доставить до места. Лучше путешествовать по морю, а не по суше.

Хельке был полностью согласен.

А Дарий Авермаль в тот же вечер был выпорот еще раз и посажен (а точнее положен) под замок. На хлеб и воду. До поумнения.

***