Домашняя жизнь русских царей

Это постановление касалось только высших чинов, включительно до жилецкого. Остальных, начиная с городовых дворян до крестьян, подвергали тюремному заключению на неделю или, если кто не хотел в тюрьму, взыскивали бесчестье деньгами, не разбирая дела, умышленно или неумышленно сделана описка или недопись¹⁷⁷. Большая беда бывала тому, например, кто напишет отечество, кому не следует, без вича, или кого в брани назовет князе без имени, т. е., например, вместо «князь Иван» скажет просто «князь». Подобные случаи преследовались строго и самим правительством.

Возбуждаемые действиями и распоряжениями и, так сказать, поддержкой самого правительства, жалобы о бесчестье оскорбительными словами дошли наконец до таких странных, нелепых и смешных вещей, что Петр указом 1700 г., мая 4-го, вынужден был запретить подобные иски. К бесчестью причисляли, например, следующие выражения и слова, которые были выписаны из челобитных в Судном московском приказе:

«вольно тебе лаять; шпынок турецкой, из-под бочки тебя тащили; не Воротынской-де ты лаешь, ребенок; сынчишко боярский, мартынушка-мартышка; черти тебе сказывают; трус, отец твой лаптем шти хлебал, отец твой лапотник; сулил сыромятную кожу и яловичьи сапоги; разоренье-де мне от тебя, мучил– де ты меня».

Почти в то же время бывший воевода Алымов подал государю челобитную, где он изъяснял, что истец его, Григорий Батурин, в Приказной избе, на допросе по делу, сказал ему, Алымову, что он смотрит на него зверообразно. «И тем он меня, холопа твоего, обесчестил»,– прибавляет Алымов и ссылается на Уложение, прося взыскать с Батурина за бесчестье. Вместо этого Петр, за такое недельное челобитье, велел взыскать с самого челобитчика 10 рублей и раздать деньги на милостыню в богадельни, нищим¹⁷⁸.

А. Рябушкин. Красная палата

Множество жалоб о бесчестье возникало тоже по поводу ссор и брани на Постельном крыльце. При всегдашнем многолюдстве на этом крыльце, без сомнения, нельзя было миновать неприязненных, враждебных столкновений; нередко обоюдное неудовольствие, начатое дома или в другом месте, начатое тяжбой по какому-нибудь делу, высказывалось здесь при встрече соперников. А так как ссора и брань во дворце, кроме бесчестья лицу, нарушала честь государева двора, за что взыскивалось еще строже, то ссорящиеся не упускали случая, ища защиты, а более в отмщенье, тотчас же пожаловаться на противника и выставить его особенно сильно именно в этом отношении.

Все дела о нарушении чести государева дворца непристойными словами и дерзкими поступками разбирались домашним судом государя, т. е. царским постельничим или стряпчим с ключом, который делал обыск, или сыск, допрашивал свидетелей происшествия, потом из допросов составлял записку, приводил указ или статью из Уложения и докладывал государю. Решение с изложением дела сказывалось обвиненному при всех, по известной форме.

В Троицын день 1642 г. (мая 29-го) побранились на Постельном крыльце стольники Григорий Облязов с Борисом Плещеевым из-за своего крепостного человека, которого они один у другого забирали. Облязов при этом наговорил Плещееву разных оскорблений, обесчестив даже и его сестер-девок. Тогда мать Плещеева, вдова, со всеми детьми подала государю челобитную, по которой и назначен был сыск; но доклад почему-то отлагался. Между тем вдова не уставала подавать челобитные и в течение одного месяца подала их шесть, в которых называла Облязова оглашенником и просила смиловаться, защитить ее. Несмотря на челобитные и просьбы со стороны вдовы Плещеевой, дело тянулось и не докладывалось государю более года, может быть, по проискам Облязова, подкупившего царского стряпчего Оничкова. Но, видно, Плещеевы нашли случай добиться справедливости. Государь слушал это дело и указал:

«Григорья Дмитреева, сына Облязова, за вдовино Аннино Васильевы, жены

Плещеева, с тремя дочерьми с девками, за их бесчестье, бить батоги нещадно, чтобы иным вперед воровать было неповадно».

По государеву указу и по докладной выписке «перед стряпчим с ключом перед Иваном Михайловичем Оничковым Григорей Облязов за свое воровство, а за вдовино Аннино Васильевы, жены Плещеева, с детьми бесчестье, в подкледке бит батоги, в одной рубашке, нещадно».