Домашние правила

– Я в этом сильно сомневаюсь. Диагноз, который часто путают с синдромом Аспергера, – это дефицит внимания и гиперактивность, и, когда детей-аспи сажают на таблетки, которые выписывают детям с СДВГ, и они не оказывают никакого воздействия, часто становится ясно, что диагноз нужно пересмотреть.

– Значит, критерии, которые вы использовали для постановки диагноза Джейкобу, таковы: неспособность общаться с другими людьми, трудности со считыванием социальных ключей, желание следовать правилам и распорядкам, фиксация на определенных темах?

– Да, примерно так, – отвечает психиатр.

– Скажем, у меня есть семилетний сын, который совершенно одержим могучими рейнджерами и должен каждый день перед сном получить свое молоко с печеньем, он не слишком охотно рассказывает мне о том, что с ним сегодня произошло в школе, и не любит делиться игрушками с младшим братом. У моего сынишки синдром Аспергера?

– Не обязательно. Представим, что в песочнице сидят два трехлетних ребенка. Один говорит: «Посмотри на мою машинку». Другой отвечает: «У меня есть кукла». Это параллельная игра, и это нормально в таком возрасте. Но если вы понаблюдаете за теми же детьми в восьмилетнем возрасте и один скажет: «Посмотри на мою машинку», приемлемым ответом будет: «Красивая машинка», или «Можно мне ее взять?», или какая-нибудь другая фраза, продолжающая взаимодействие с ребенком, который завел разговор. А ребенок с синдромом Аспергера может все равно сказать в ответ: «У меня есть кукла». И когда его товарищ по игре уйдет, он не поймет почему. По его представлениям, он ответил на сказанную ему фразу и поддержал разговор. Он не осознаёт, что его ответ оказался не подходящим к вопросу.

– Или, – говорит Хелен Шарп, – ребенок с куклой может быть просто зациклен на себе, не так ли?

– С синдромом Аспергера часто именно так и бывает.

– Но и без синдрома Аспергера такое время от времени случается. Я считаю, доктор, поставленный вами диагноз и ваши умозаключения относительно Джейкоба основаны исключительно и только на вашем мнении. Вы не смотрите на токсикологический анализ или энцефалограмму…

– Есть множество разных психических расстройств, которые диагностируются только методом клинического наблюдения, мисс Шарп. Синдром Аспергера – одно из них. И любой психиатр в этой стране скажет вам, что это – настоящее психическое расстройство. Его может быть трудно описать в конкретных словах, но когда вы видите человека с таким расстройством, то сразу его опознаете.

– Поясните, пожалуйста. Вы считаете, что наличие у Джейкоба синдрома Аспергера повлияло на его поведение в тот день, когда была убита Джесс Огилви.

– Это верно.

– Потому что Джейкоб плохо справляется с разными жизненными ситуациями. И у него отсутствует эмпатия. И раздражение иногда приводит к тому, что ему трудно контролировать свою ярость.

– Это верно, – повторяет доктор Мурано.

– И такие признаки вы отмечаете в человеке с синдромом Аспергера.

– Да.

– Какое совпадение, – произносит прокурор и складывает на груди руки. – Те же черты можно обнаружить у хладнокровного убийцы.

Однажды Джейкоб сказал мне, что слышит, как умирают растения. «Они кричат», – объяснил он. Я считала это глупостью, пока не поговорила с доктором Мурано. «Дети с синдромом Аспергера обладают чувствами, которых мы с вами даже не можем себе представить, – заметила она. – Мы отфильтровываем звуки и образы, которые постоянно бомбардируют мозг аспи, вот почему иногда кажется, будто они замкнуты в своем маленьком мирке. Но это не так. Они в нашем мире, но включены в него сильнее, чем мы. Нам такое даже не снилось».

Вернувшись домой в тот день, я залезла в Интернет и почитала там про гибель растений. Оказалось, испытывая стресс, они выделяют газ этилен, и немецкие ученые создали приспособление, которое измеряет энергию этих молекул как вибрации или звуки.

Неудивительно, что это утомляет – быть свидетелем последних вздохов природы. Но мой сын слышит не только растения, но и зубовный скрежет сердитого океана, робость солнечного восхода, звук разбивающегося сердца.

Оливер

В старшей школе специалист по профориентации миссис Инверхолл однажды попросила меня пройти оценочное тестирование, чтобы сделать прогноз относительно моего будущего. Первым номером в списке профессий, рекомендованных мне в соответствии с выявленным набором качеств, стоял эксперт по авиационным катастрофам, а таких в мире меньше пятидесяти человек. Вторым был куратор музея китайско-американских исследований. Третьим – цирковой клоун.

Я вполне уверен, что адвоката в этом списке вообще не было.

После окончания колледжа я услышал от кого-то из знакомых, что эта самая женщина, психолог-консультант, рано ушла на пенсию, переехала в Айдахо, где вступила в какое-то сообщество утопистов, взяла себе новое имя – Блессинг, то бишь Благословение, и теперь разводит альпака.