Домби и сын

— Но вообразите мое изумленіе, — продолжалъ м-ръ Тутсъ, — она уже совершенно постигла мои чувства, лучше даже, чмъ я самъ! И оказалось, что мн нечего было ей разсказывать. Она одна въ ту пору была единственнымъ въ мір существомъ, которое стояло между мной и безмолвной могилой, и мн никогда не забыть, съ какимъ чуднымъ искусствомъ она удержала меня надъ самой бездной. Она знаетъ, что изъ всхъ созданій въ мір я ставлю выше всего миссъ Домби, знаетъ, что нтъ на земл такой вещи, на которую я бы не отважился ради миссъ Домби. Она знаетъ, что я считаю миссъ Домби прекраснйшимъ, очаровательнйшимъ ангеломъ изъ всхъ созданій ея пола. И какъ бы вы думали, что она замтила насчетъ всхъ этихъ вещей? Да вотъ что: "Вы правы, мой милый: я сама такъ думаю!"

— И я такъ думаю! — говоритъ капитанъ.

— И я! — вторитъ Соломонъ.

М-ръ Тутсъ снова набиваетъ трубку, и лицо его сіяетъ самодовольнымъ восторгомъ.

— И выходитъ, стало быть, что нтъ на свт женщины наблюдательне моей жены. Какой умъ! какая проницательность! какія — Господи твоя воля! — какія соображенія! Не дале какъ вчера вечеромъ, когда мы сидли вмст, наслаждаясь супружескимъ блаженствомъ… Клянусь честью, это слово еще слишкомъ слабо выражаетъ мои чувства… не дале, говорю, какъ вчера вечеромъ, она сказала: "Какъ замчательно теперь настоящее положеніе друга нашего Вальтера! Вотъ онъ посл перваго продолжительнаго путешествія" — это все говоритъ моя жена — "совсмъ расквитался съ опасностями мореплаванія" — вдь это справедливо, м-ръ Сольсъ?

— Совершенно справедливо! — отвчаетъ старый инструментальный мастеръ, потирая руками.

— "И вотъ, лишь только онъ расквитался съ этими морскими опасностями", — это все, знаете, говоритъ моя жена, — "тотъ же торговый домъ удостоилъ его величайшаго доврія, назначивъ его на самый высокій постъ въ своей главной лондонской контор. Вс и каждый видятъ въ немъ достойнаго молодого человка, и онъ быстро пойдетъ впередъ по коммерческой дорог. Его любятъ, уважаютъ, и дядя слишкомъ кстати подоспетъ къ нему на помощь съ своимъ непредвидннымъ богатствомъ" — вдь это такъ, м-ръ Сольсъ? Вы разбогатли! Моя жена не ошибается никогда.

— Точно такъ, любезный другъ. Мои потеряниые корабли, нагруженные золотомъ, благополучно прибыли домой, — отвчаетъ Соломонъ, улыбаясь и подмигивая капитану. — Ничтожная помощь, м-ръ Тутсъ, но все же она кстати для молодого человка.

— Именно такъ, — говоритъ м-ръ Тутсъ. — Вы видите, моя жена не ошибается никогда. Такъ вотъ въ такое-то замчательное положеніе поставленъ теперь счастливый другъ нашъ, лейтенантъ Вальтеръ. Что же отсюда слдуетъ? Ну, что слдуетъ? Вотъ теперь-то, господа, я покорнйше прошу васъ обоихъ обратить все свое вниманіе на неизмримую проницательность моей жены. Вотъ что говоритъ м-съ Тутсъ: "На самыхъ глазахъ м-ра Домби, подъ его наблюденіемъ и совтами основывается новое… новое… новое зданіе" — именно такъ она выразилась — "зданіе, которое, возвышаясь постепенно, со временемъ, быть можетъ, даже превзойдетъ знаменитый торговый домъ, представителемъ котораго онъ былъ такъ долго. Такимъ образомъ — это все говоритъ моя жена — изъ ндръ его дочери съ тріумфомъ явится… Нтъ, она сказала, кажется — возникнетъ, — такъ точно — съ тріумфомъ возникнетъ на свтъ новый "Домби и Сынъ", который будетъ процвтать цлыя сотни лтъ и доживетъ до самаго отдаленнаго потомства".

И м-ръ Тутсъ съ помощью своей трубки, чуднымъ образомъ приспособленной къ ораторскимъ эфектамъ, придаетъ такую торжественность сентенціи своей жены, что капитанъ, въ чаду изступленнаго восторга, бросаетъ на воздухъ свою лощеную шляпу и провозглашаетъ густымъ басомъ:

— Соломонъ Гильсъ, мужъ совта и разума, старый мой товарищъ! помнишь ты исторію Виттингтона, великаго лордъ-мера въ город Лондон?

— Помню, другъ мой, очень помню, — отвчаетъ старый инструментальный мастеръ.

— Такъ вотъ что я намренъ сказать, старый мой товарищъ, — говоритъ капитанъ, облокачиваясь на стулъ и настраивая горло къ гармоническимъ аккордамъ, — я пропою теперь отъ начала до конца балладу "О похожденіяхъ любезной Пегги", a вы оба, други мои, держитесь крпче и подтягивайте хоромъ!

* * *

Другое вино старетъ въ душномъ погреб подобно знаменитой мадер, достославно окончившей свой вкъ, густая паутина съ пылью и пескомъ караулитъ новыя бутылки.

Прекрасные осенніе дни. На морскомъ берегу часто гуляютъ сдой джентльменъ и молодая леди. Съ ними, или подл нихъ, двое дтей: мальчикъ и двочка. Старая собака — неразлучный ихъ спутникъ.

Сдой джентльменъ гуляетъ съ мальчикомъ, разговариваетъ съ нимъ, помогаетъ ему играть, ухаживаетъ за нимъ, караулитъ его, какъ если бы въ немъ заключалась главная цль его жизни. Если мальчикъ задумчивъ, старикъ тоже. Иногда ребенокъ сидитъ подл него, смотритъ ему въ глаза и распрашиваетъ; сдой джентльменъ беретъ маленькую ручку, любуется и забываетъ отвчать. Тогда мальчикъ говоритъ:

— Что, ддушка? неужели я такъ похожъ на моего бднаго маленькаго дядю?

— Да, Павелъ. Но твой дядюшка былъ слабъ, a ты очень силенъ.

— О, да, я очень силенъ.