Домби и сын

— Ахъ, Домби, Домби, какой ты неосторожный! — сказала миссъ Блимберъ и нагрузила его снова. На этотъ разъ Павелъ, тщательно соблюдая равновсіе, благополучно вышелъ изъ комнаты; но на дорог онъ уронилъ дв книги на лстниц, одну на полъ въ первомъ этаж и еще одну передъ классной комнатой. Положивъ остальныя на свой столикъ, онъ долженъ былъ воротиться и подобрать растерянное сокровище. Когда, наконецъ, вся библіотека была собрана, онъ вскарабкался на свое мсто и принялся за работу, ободренный замчаніемъ Тозера, который сказалъ — только: "Попался, любезный", и ужъ боле ничего не говорилъ ни онъ, ни его товарищи, вплоть до самаго завтрака. Когда завтракъ, продолжавшійся съ обыкновенной торжественностью, былъ оконченъ, Павелъ поплелся наверхъ за миссъ Корнеліей.

— Ну, Домби, — сказала миссъ Блимберъ, — что ты здлалъ съ книгами?

Книги были англійскія, но больше латинскія, объяснявшія употребленіе членовъ, торговлю древнихъ карагенянъ, склоненіе существительныхъ, крестовые походы, правила орографіи, построеніе Рима и бглый взглядъ на ходъ образованія вообще, съ приложеніемъ таблицы умноженія. Когда Павелъ разобралъ урокъ подъ номеромъ вторымъ, онъ нашелъ, что ничего не знаетъ изъ перваго номера, и когда потомъ добрался до номеровъ третьяго и четвертаго, въ голов его образовались понятія врод слдующихъ: трижды четыре — Аннибалъ, пять изъ двнадцати — Hic, haec, hoc, глаголъ согласуется съ древнимъ британцемъ, a существительныя должны стоять въ одномъ падеж съ крестовыми походами.

— Ахъ, Домби, Домби, — сказала миссъ Блимберъ, — какой ты безтолковый!

— Вотъ если бы позвать сюда старика Глыбба, — сказалъ Павелъ, — я бы лучше сталъ понимать. Прикажите позвать его, миссъ.

— Какія глупости! — проговорила миссъ Блимберъ. — Не смй никогда говорить о Глыбб, тутъ не мсто этимъ уродамъ. Впередъ бери съ собой, Домби, только по одной книг, и, когда выучишь одинъ урокъ, приходи за другимъ. Возьми теперь верхнюю книгу и ступай въ классъ.

Миссъ Блимберъ выразилась насчетъ безтолковости Павла съ видимымъ удовольствіемъ и, казалось, была рада, что будетъ имть съ нимъ постоянныя сообщенія. Павелъ удалился, какъ ему велли, съ верхней книгой, и началъ долбить урокъ. Иной разъ ему удавалось прочесть его наизусть слово въ слово, въ другой — онъ не помнилъ ни одного слова; но, наконецъ, онъ отважился явиться съ отчетомъ къ миссъ Блимберъ, которая, закрывъ и бросивъ поданную ей книгу на столъ, — проговорила: "Ну, Домби, читай; я слушаю". Павелъ былъ такъ озадаченъ этой, неожиданной выходкой, что ршительно забылъ вытверженный урокъ и смотрлъ съ глубочайшимъ изумленіемъ на ученую двицу, y которой вс печатныя книги были въ голов.

При всемъ томъ, ему удалось выказать себя съ весьма хорошей стороны, и миссъ Блимберъ, сдлавши теперь лестный отзывъ о его способностяхъ, снабдила его другимъ урокомъ, a потомъ еще другимъ, такъ что до обда онъ вытвердилъ всего четыре урока, но зато чувствовалъ, посл этой головоломной работы, величайшее головокруженіе и ходилъ, какъ сонный, точно такъ же, какъ и другіе молодые джентльмены, за исключеніемъ, разумется, Тутса, который, получивъ письмо отъ какого-то владтельнаго князя, былъ въ очень веселомъ расположеніи духа. Павелъ дивился, отчего стнные часы, безъ устали повторяя одинъ и тотъ же вопросъ, никогда не говорили: "Господа, мы начнемъ теперь свои занятія": эта фраза безпрестанно произносилась передъ ними. Ученье двигалось и кружилось, какъ могучее колесо, вытягивая и растягивая умственныя фибры молодыхъ джентльменовъ.

Посл чаю, при свт лампъ, опять начались уроки и приготовленія къ завтрашнему дню: все зубрило и долбило до той поры, пока сладкій сонъ на нсколько часовъ не приводилъ въ забвеніе этого умственнаго бичеванія.

О суббота, вожделнная, трикраты вожделнная суббота! день веселія, день блаженства, когда Флоренса, въ извстный часъ, въ извстную минуту, незадерживаемая никакой погодой, никакими препятствіями, хотя м-съ Пипчинъ грызла и терзала ее безъ всякаго милосердія, приходила въ учебное заведеніе д-ра Блимбера. Эти субботы были истинными днями обтованнаго успокоенія для двухъ маленькихъ израильтянъ между христіанами, для брата и сестры, соединенныхъ священнымъ чувствомъ любви.

Даже воскресные вечера — тяжелые вечера, тнь которыхъ омрачала уже воскресныя утра — не могли испортить этой драгоцнной субботы. Тогда, гд бы ни бродили они, гд бы ни сидли, на привольномъ морскомъ берегу или въ душной комнат м-съ Пипчинъ, для Павла это все равно: съ нимъ была Флоренса, и больше ни въ комъ онъ не нуждался! съ нимъ была Флоренса, которая напвала ему нжную псенку или покоила его утомленную голову на своихъ колняхъ, и когда, наконецъ, въ роковой воскресный вечеръ темная докторская дверь поглощала бднаго Павла на другую недлю, онъ прощался только съ Флоренсой, и ни съ кмъ боле!