Домби и сын

Проникнутый съ ногъ до головы самымъ сладостнымъ восторгомъ, м-ръ Каркеръ въѣхалъ, наконецъ, въ тѣнистую улицу, гдѣ стоялъ домъ м-ра Домби. Занятый пріятными мечтами, онъ почти не замѣчалъ, куда завезъ его добрый конь; но вдругъ, бросивъ взглядъ на высокую переспективу домовъ, онъ быстро остановилъ лошадь, и на лицѣ его обнаружились явные признаки изумленія. Это было въ нѣсколькихъ шагахъ отъ запустѣлыхъ хоромъ Домби и Сына! Чтобы объяснить, зачѣмъ м-ръ Каркеръ остановилъ коня и чему внезапно удивился, необходимо сдѣлать маленькое отступленіе!

М-ръ Тутсъ, вырвавшись изъ теплицы д-ра Блимбера, принялся съ великимъ тщаніемъ изучать трудную науку жизни и уже вступилъ во владѣніе значительною частью земныхъ благъ, которыхъ, какъ говаривалъ онъ м-ру Фидеру въ послѣдній семестръ, не могли оттягать y него безсовѣстные опекуны. Пылая благороднымъ рвеніемъ отличиться на блистательномъ поприщѣ, м-ръ Тутсъ великолѣпно омеблировалъ длинную анфиладу комнатъ, устроилъ въ кабинетѣ фантастическій диванъ и развѣсилъ въ другой комнатѣ портреты знаменитыхъ коней, выигравшихъ скаковые призы. Въ этомъ очаровательномъ жилищѣ Тутсъ посвятилъ себя изученію разныхъ искусствъ, украшающихъ и облагораживающихъ человѣческую жизнь. Его главнымъ наставникомъ и просвѣтителемъ сдѣлался очень интересный джентльменъ, извѣстный въ трактирѣ "Чернаго Ворона" подъ именемъ "Лапчатаго Гуся". Этотъ искусный боксеръ, носившій въ жаркую погоду косматый бѣлый сюртукъ, колотилъ м-ра Тутса по головѣ три раза въ недѣлю, получая за каждый визитъ десять шиллинговъ и шесть пенсовъ.

Лапчатый Гусь, сей Аполлонъ въ пантеонѣ м-ра Тутса, отрекомендовалъ ему трактирнаго маркера для уроковъ на биліардѣ, лейбъ-гвардейца для уроковъ фехтованія, берейтора для верховой ѣзды, корнвалійскаго джентльмена для гимнастическихъ упражненій, и еще двухъ пріятелей, знакомыхъ съ общимъ ходомъ изящныхъ искусствъ. Подъ ихъ главнымъ надзоромъ эстетическія наклонности м-ра Тутса въ короткое время достигли высокой степени совершенства.

При всемъ томъ новая жизнь, полная дѣятельности, не совсѣмъ удовлетворяла м-ра Тутса, и онъ, несмотря на всегдашнее присутствіе джентльменовъ, чувствовалъ какую-то пустоту въ своихъ блестящихъ апартаментахъ. По временамъ находила на него хандра, которую не могъ разогнать и Лапчатый Гусь. Въ минуты душевной невзгоды м-ръ Тутсъ, по обыкновенію, направлялъ шаги къ дому м-ра Домби и оставлялъ визитныя карточки. Такія прогулки онъ предпочиталъ даже упражненіямъ въ изящныхъ искусствахъ. Великолѣпно одѣтый и блистательно причесанный м-ръ Тутсъ въ урочные часы являлся передъ дверями пріемной залы въ домѣ м-ра Домби.

— Добраго утра, почтеннѣйшій! — говорилъ онъ выходившему слугѣ. — Для м-ра Домби. — Здѣсь вручалась одна карточка. — Для миссъ Домби. — Слуга принималъ другую.

Потомъ м-ръ Тутсъ показывалъ видъ, что уходитъ, но лакей уже зналъ, что не уйдетъ.

— Да, кстати, — говорилъ м-ръ Тутсъ, какъ будто внезапная мысль озаряла его, — молодая женщина дома?

— Кажется дома, a впрочемъ не знаю, — по обыкновенію отвѣчалъ слуга и тутъ же звонилъ въ колокольчикъ, проведенный въ одну изъ верхнихъ комнатъ. Являлась миссъ Нипперъ, a лакей уходилъ.

— Здравствуйте. Какъ ваше здоровье? — говорилъ м-ръ Тутсъ, ухмыляясь и краснѣя.

— Очень хорошо, — отвѣчала Сусанна, — покорно благодарю.

— A что Діогенъ? — спрашивалъ потомъ м-ръ Тутсъ.

— Ничего, славный песъ. Миссъ Флоренса любитъ его все больше и больше.

Здѣсь м-ръ Тутсъ принимался хохотать и ждалъ еще какихъ-то извѣстій отъ Сусанны.

— Миссъ Флоренса здорова, — прибавляла Сусанна.

— О, это ничего, благодарю васъ, — неизмѣнно отвѣчалъ м-ръ Тутсъ и вслѣдъ за тѣмъ, расшаркиваясь, уходилъ.

Ясно, въ душѣ м-ра Тутса таилась мысль извѣстнаго рода, и онъ дошелъ окольными путями до вопроса, нельзя ли овладѣть рукою Флоренсы. Тогда, нѣтъ сомнѣнія, онъ былъ бы счастливѣйшимъ изъ смертныхъ. Эта мысль уже ни на минуту не выходила изъ его головы. Сердце м-ра Тутса получило глубокую рану, и онъ былъ влюбленъ до неистовства. Однажды Тутсъ сдѣлалъ отчаягшое покушеніе написать Флоренсѣ акростихъ и всю ночь просидѣлъ для этой цѣли за письменнымъ столомъ, кусая ногти и взъерошивая волосы для возбужденія поэтическаго вдохновенія; но… увы! риѳмы никакъ ему не давались, и послѣ неимовѣрныхъ усилій онъ могъ только написать:

Фортуной злою удрученный,
Люблю…

Дальше ничего не придумалъ м-ръ Тутсъ, и оставленныя шесть строчекъ остались при заглавныхъ буквахъ.

Видя очень ясно, что визитныя карточки, оставляемыя ежедневно, не подвигаютъ дѣла впередъ, м-ръ Тутсъ долго размышлялъ о болѣе надежныхъ средствахъ обратить на себя вниманіе миссъ Домби и убѣдился, наконецъ, въ неизбѣжной необходимости пріобрѣсти напередъ благосклонность миссъ Сусанны, которая, нѣтъ сомнѣнія, можетъ успѣшно содѣйствовать его планамъ. Какъ же взяться за это дѣло?