Домик разбившихся грёз

Мой помощник ошибся. Пацан обожрался дури, хорошенько запивая вискарём. Состояние не критическое, но достаточно хреновое, чтобы провести на больничной койке дольше условных трёх дней.

Не думал я, что придётся контролировать жизнь совершеннолетнего парня, но выбора он мне не оставил.

— Отправишься на месяц в реабилитационный центр, телефона, ноутбука и любых средств связи я тебя лишаю, — выговариваю ему, вышагивая по палате. — Соответственно, доступ к счёту я тебе тоже перекрываю. Временно.

— Ой, пап, давно ты решил поиграться в воспитание?

— Когда узнал, что мой единственный ребёнок решил пойти по кривой дорожке!

— Не пошёл бы ты..?

— Куда?

— К той бабе, из-за которой семью развалил!

— Ты, если чего не понимаешь, не суди. Легко наговорить всякого, да только ты пожалеешь, а я уже не забуду.

— Это угроза? Ты меня без бабок, что ли, оставишь? Да мне насрать, ясно? Я и без тебя проживу! Я вообще жениться хочу!

— Господи, да куда тебе жениться-то? Ты ещё такой ребёнок! Ты о себе позаботиться не можешь, как ты о девушке собрался заботиться?

— Я прекрасно заботился, представь себе! — сын со злостью смотрит на меня.

Чудесно! Мой сын связался с какой-то недалёкой студенткой и подсел на наркоту в её обшарпанной общаге. Просто фантастика. Работая на его светлое будущее, я только об этом и мечтал! Кто-то вообще ещё женится в таком возрасте, кроме как по залёту? Ну хоть этот вариант я и отбрасываю со спокойной душой, но чувство глухого разочарования растекается по венам.

— Так это ты с ней развлекался? Со своей девушкой? — открываю папку и зачитываю вслух: — Концентрация этилового спирта в крови — 2,58 %, что соответсвует алкогольному опьянению сильной степени, так же обнаружены следы синтетического препарата, предположительно, амфетамин. Серьёзно, сынок? Скорость? Что ты молчишь? А то, что вы совокуплялись в бассейне с подогревом среди тел таких же обдолбанных студентов — это твоя забота?!

— Это была не она… Не моя девушка. — возражает он. — С ней я бы никогда так не поступил!

— Ты уже с ней так поступил! — взрываюсь я. — Это невероятно! Просто феерично! Ты реально идиот? Ты своей девушке изменил! На какой-то беспорядочной оргии! И ты хочешь сказать, что можешь позаботиться о ней?! Чем? Тем, что притащишь хламидиоз?

— Ты постоянно изменял маме! Не жил с нами! Никогда не лез со своим воспитанием, вот и сейчас не надо! Задолбал, папаша!

— Я всю жизнь деньги зарабатывал, чтобы ты беззаботно мог их тратить. Чтобы у тебя была лучшая жизнь. И я не позволю тебе просрать её на недостойных женщин, алкоголь и наркотики. Я тебя учиться в Лондон отправил, чтобы ты ума набирался, а не трахал девок в бассейне на вечеринке!

— Пап, вот что тебе надо, а? Ты сам ушёл от мамы из-за какой-то бляди…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В мгновение ока приближаюсь к нему и нависаю над койкой.

— Рот закрой! Бляди на спидах соплякам вроде тебя на вечеринках отдаются. Ты, если чего-то не знаешь, то и не делай поспешных выводов. Хочешь быть взрослым, так и веди себя по-мужски. Мы с твоей матерью всегда были чужими людьми, ты прекрасно это знаешь. Ты вырос, живёшь отдельно, так разве мама не достойна шанса устроить свою жизнь? И я — не достоин этого шанса? Ты навсегда останешься нашим ребёнком, но ты уже не маленький, сынок, должен понимать, что и как работает в жизни. Если мы не любим друг друга, это не значит, что мы перестаём быть твоими родителями и перестаём любить тебя.

— Будто ты вообще знаешь, что такое любовь! — запальчиво бросает он. — Скажи ещё, что любишь эту свою новую бабу…

— Так, пацан! Мы тут не мою жизнь собрались обсуждать! А твоё светлое будущее, в котором ты не жрёшь наркоту и не запиваешь её виски, не трахаешь девок на глазах у целой толпы и не попадаешься в таком состоянии полиции! Тебя из университета отчисляют, в курсе? Дальше что — Россия, армия, завод?

Я тяжело дышу, чувствуя какую-то отрешённую усталость. Безусловно, часть своей вины за то, каким он вырос, я с себя не снимаю. Но Мила, в своём желании воздействовать на меня, сделала из мальчика какого-то инфантильного хлюпика, который живёт с навязанными ею же понятиями о моём долге перед семьёй.

— Отчисляют? — сын привстаёт на локтях. — Неужели ничего нельзя сделать, пап?

На его лице читается если не ужас, то некая брезгливость. Он хорошо знает, мне ничего не стоит отправить его в самую Богом забытую воинскую часть отдавать честь Родине.

— Я тебе уже сказал, что, — усмехаюсь я и протягиваю руку. — Телефон. — сын послушно отдаёт свой айфон. — Примерно дней через пять тебя выпишут, месяц в реабилитационном центре, и твой новый испытательный срок — один год. Протянешь без косяков, всё вернётся на круги своя, сын.

— А свадьба? — тихо спрашивает он.

— Как раз познакомимся получше с этой… невестой.

— Пап…

— Посмотрим, ладно? Однажды ты поймёшь, что все самые тяжёлые решения я принимал ради твоего блага.

Дни в Лондоне заунывные и долгие. Я прекрасно знаю, почему так: я безнадёжно сохну по одной крошечной девушке, которая ждёт меня в Москве.