Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение

Хорста Весселя, молодого человека, три месяца жившего в квартире фрау Зальм, этот манифест не просто убедил – он его наэлектризовал. Вессель, будучи сыном пастора, ещё в юности превратился в «восторженного ученика Адольфа Гитлера» [931]. Энергию, которую он мог бы посвятить Церкви, он отдал вместо этого делу национал-социализма. За один только 1929 г. он успел выступить с «проповедями» на пятидесяти с лишним митингах. Как пасторы вроде его отца устраивали на улицах пение религиозных гимнов, так и он собрал оркестр и маршировал с ним по районам, где сильны были коммунисты. Одна из песен, которые он написал для оркестра, была посвящена мученикам, шествующим рядом с живыми однопартийцами. Она стала самой известной. Неудивительно, что друзья мужа фрау Зальм вскочили, едва услышав его имя. Расквитаться с Весселем хотелось каждому уважающему себя коммунисту. Именно поэтому вечером 14 января трое из них стояли у двери его комнаты, ожидая звона колокольчика. О том, что именно они планировали сделать, потом велись споры. Возможно, они не лукавили, утверждая, что всего лишь собирались его побить. Возможно, выстрел в голову в самом деле был трагической случайностью. Так или иначе Вессель получил тяжёлое ранение, попал в больницу и умер через пять недель. Ещё больше дело осложняло то, что убийца Весселя был сутенёром, на которого когда-то работала Эрна Йенике. Чем дольше полиция расследовала убийство, тем более запутанными казались детали. Ясно было одно: Весселя похоронили как уличного драчуна, убитого в потасовке.

Однако руководство организации, членом которой был Вессель, смотрело на это дело совсем иначе. Йозеф Геббельс, как и Гитлер, был воспитан в католической вере. Христианство он, конечно, тоже презирал; но он понимал, какое место оно по-прежнему занимало в воображении большинства немцев и каким образом можно было обратить это на пользу нацистскому движению. Будучи талантливым пропагандистом, Геббельс догадался, что из Весселя можно сделать мученика. Выступив с речью на его похоронах, он театрально объявил, что покойник ещё восстанет вновь. «Словно Сам Господь, – вспоминал позднее один из участников мероприятия, – освятил Своим святым дуновением свежую могилу и флаги, благословляя покойного и всех, кто был с ним связан» [932]. Через месяц Геббельс публично сравнил Весселя с Христом. Шли годы, от уличных драк нацисты перешли к установлению своей власти над всей страной, но убитый штурмфюрер продолжал служить им в качестве воплощения святости, вождя мучеников. Церковные лидеры, сознавая, что упрекать нацистов за богохульный китч стало опасно, в большинстве своём предпочли прикусить язык. Нашлись и те, кто продемонстрировал им своё полное одобрение. В 1933 г. Гитлер был назначен канцлером, а во многих протестантских церквях Германии в честь ежегодного празднования Реформации спели «Песню Хорста Весселя». В кафедральном соборе Берлина пастор без зазрения совести вторил Геббельсу. В своей проповеди он заявил, что Вессель умер так же, как Иисус. Для верности он добавил, что Гитлер «послан Богом» [933].

Но если кому-то из христиан казалось, что подобные заигрывания обеспечат им благосклонность нацистского руководства или даже влияние на него, они глубоко заблуждались. Те, кто пародировал христианство, вовсе не собирались отдавать ему должное, а стремились вышибить клин клином. Юные наци, собравшись в лесу, сжигали Библии, чтобы продемонстрировать, что они «презирают все культы мира, кроме идеологии Гитлера» [934]. А на Рейне девушки праздновали день рождения Весселя, танцуя ночью в древнеримских амфитеатрах и молясь его духу, «чтобы он сделал из них хороших рожениц» [935]. Так сын пастора стал уже не просто святым, а целым богом.