Доминион. История об одной революционной идее, полностью изменившей западное мировоззрение

Бонифаций, отправившийся за Рейн двенадцать веков назад, видел нечто похожее. Существование в землях, считавшихся христианскими, откровенно языческих практик привело его в такой ужас, что он посвятил борьбе с ними значительную часть жизни. Теперь над его наследниками нависла гораздо более страшная угроза. В VIII в. миссионеры, отправлявшиеся в Германию, могли рассчитывать на поддержку франкской монархии. От нацистов ожидать подобной поддержки не приходилось. В 1928 г. Гитлер заявлял, что его движение – христианское, но чем дальше, тем враждебнее он был настроен по отношению к христианству. Христианская мораль с её заботой о слабых всегда казалась ему чем-то трусливым и позорным. Оказавшись у власти, он счёл претензии Церкви на независимость от государства – старинное наследие григорианской революции – прямым вызовом тоталитарной миссии национал-социализма. Хотя поначалу он, как Муссолини, действовал осторожно, а в 1933 г. даже подписал конкордат с папством, продолжать в том же духе он не собирался. Христианскую мораль он обвинял в том, что казалось ему явлениями гротескными: в том, что алкоголики беспорядочно плодились, пока его однопартийцы пытались содержать семьи, в том, что пациенты психиатрических лечебниц жили в чистоте и комфорте, пока здоровые дети спали по трое в одной кровати, в том, что калекам доставались деньги, которые он предпочёл бы тратить на здоровых. Он считал, что национал-социализм должен покончить с подобным идиотизмом, что время церквей прошло, а новому порядку, если он стремится продержаться тысячу лет, нужны новые люди – «сверхлюди».

К 1937 г. Гитлер принял решение расправиться с христианством раз и навсегда. Его раздражало то, что церковные лидеры недовольны государственной программой стерилизации умственно отсталых и калек. Лично он настаивал на обязательной эвтаназии и собирался прибегнуть к этому решению в случае войны. Ему нужно было как-то убедить немецкий народ поддержать то, что не противоречило, на его взгляд, ни примеру древности, ни самому современному научному мышлению. Разумеется, исполнить то, что он считал судьбой немцев, мешала им бацилла сострадания. В рядах СС (Schutzstaffeln) – военизированной организации, ставшей самым действенным орудием воли Гитлера, – к уничтожению христианства относились как к особой миссии. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер разработал пятилетнюю программу, в результате выполнения которой, по его расчётам, религия должна была быть искоренена, иначе существовал реальный риск, что христианство снова станет бичом «белокурых бестий». Он полагал, что нежелание немцев принимать меры, необходимые для того, что нацисты называли «оздоровлением расы», попросту неразумно: «твердящие раз за разом, что Бог умер на кресте из жалости к слабым, больным и грешникам, требуют потом, чтобы носителей генетических заболеваний оставляли в живых во имя жалости, идущей против природы, и неправильно понятого гуманизма» [936]. Наука ведь доказала раз и навсегда, что сильный должен и обязан уничтожать слабых.

Гитлер пришёл к выводу, что христианство нанесло самый мощный удар по человечеству, что недостаточно просто искоренить религию, которой, по его убеждению, удалось уничтожить Римскую империю и породить большевизм. Она не могла возникнуть из ниоткуда. Руководители нацистов считали, что найти источник инфекции, породившей такую чуму, – задача первостепенной важности, что необходимо срочно решить её, чтобы строить новое будущее немецкого народа на прочных основаниях. Разумеется, бациллу эту они собирались искоренить.

«И единою чёрною волей сковать…» [937]