Доминум

И тогда на Грея снизошло озарение, словно тучи растворились и небо раскололось пополам. Им всем было все равно. Ничего не имело значения. Если людям становится плевать на жизнь других, то как они могут считать себя хорошими? Как смеют утверждать, что они несут доброе и правильное? И если эти люди проповедуют Свет, то как он может быть отражением всего самого верного и чистого?

Значит, и Тьма не зло. Но и ее Грей не мог принять как истину. Это она погубила Лайлу. Свет и Тьма бессмысленно и слепо губят всех в жерновах Войны. И он возненавидел обе стороны. Обозлился на них, на Войну, на всех людей, носящих в себе Тьму и Свет, на целую Вселенную, породившую эти силы.

Когда нет ничего: ни богов, ни ориентиров, ни даже малейшего намека на правду бытия – остается только бездна, собирающая всех, кого предал изменчивый мир. Грей нашел константу там, в пустом хаосе Обливиона.

– Занятная душа, – сказал Пустой прямо у меня над ухом.

Я вздрогнул от неожиданности. Грей произвел на меня настолько неприятное и до дрожи тошнотворное впечатление, что все остальное позабылось. У меня от падшего холодок бегал по коже, даже больше, чем обычно. А все потому, что я никак не мог до конца понять его мотивов. Они были сумбурными и яростными, как рой шершней, а стены души казались железобетонными. Я и не думал, что в человеке может быть столь много яда и ненависти. Он бы и целый континент ими отравил.

– Он подошел слишком близко к краю, – прищурился Пустой, сложив руки за спиной. – Интересно, что будет, когда он ступит в эту пустоту?

– Что Грей в ней видит? – неуверенно спросил я, на самом деле опасаясь узнать ответ. – И что знаешь о ней ты?

Окружение менялось. Подул холодный ветер, пахнущий машинным маслом и сыростью осени. Мой спутник пожал плечами.

– Ты сам узнаешь, когда посмотришь в нее.

Тем временем перед нами вновь предстал Грей. Он стоял на пустой станции из красного кирпича, закинув за спину потертый дорожный мешок. Юноша выбросил в урну газету, которую читал до этого, и с огромным недовольством глядел на уходящий вдаль поезд.

– Черт… – Он цыкнул, разочарованно нахлобучивая кепку до самого лба.

Светлый дым умчавшегося вперед локомотива резко контрастировал с серым моросящим небом. Грей вздохнул и, закутавшись в свое старое пальто, спрыгнул с перрона. Ему нужно было попасть в соседний городишко до завтра, иначе плакала его работа.

Мы с Пустым брели за ним прямо по рельсам. Грей знал, что сегодня поездов больше не планировалось, оттого понуро шагал вперед, стараясь не сбавлять темпа.

– Что же такого здесь произойдет? – вымолвил я, глядя на тяжелые, как камни, тучи. – Он тут еще не протектор. Наверняка придут сплиты, как и за Стефом…

Внезапно я врезался в выставленную руку Пустого. Следом меня обдало нарастающей тревогой Грея. Тот попятился от увиденного. И мне хотелось сделать то же самое.

Впереди на развилке железнодорожных путей стояли Черно-Белые. Их было невозможно спутать с кем-то другим, но поразительности ситуации это никак не меняло. Все в той же одежде, все с теми же легкими улыбками и симметричными позами.

– Еще не поздно, – сказал один из них другому, при этом не отрывая от Грея пристального взора. – Мы все еще можем его убить. И все закончится. Выберем иной путь.

От этих слов юноша отшатнулся. Он не понимал, почему ему так хочется убежать, но чувствовал опасность как никогда.

– Соблазн велик. Но нет, – закачал головой второй. – Иначе все сломается. Не так это должно произойти.

– Тогда ему нужно помочь.

– Ему нужно отречься от себя нынешнего.

– Ему нужно обратиться к Свету.

– А затем сделать шаг в пустоту, – сказали они хором, восторженно глядя на испуганного Грея. – И найти в ней себя. Идем с нами. К твоему будущему.

– Что? – Грей едва заставлял свой голос не дрожать. – Никуда я с вами не пойду.

Я смотрел на происходящее с полным непониманием. Но тут Черно-Белые подняли глаза и уставились не куда-нибудь, а прямо на меня, словно все происходило в реальном времени, а не когда-то давно.

– Пойдешь. Мы знаем все и обо всем. Что было, что есть и что будет. – Они улыбнулись, заметив, как я непроизвольно съежился, и перевели взор на Пустого. – Все происходит так и неизменно.

– Ты их знаешь? – спросил я у Пустого, стиснувшего кулаки.

Оскал Черно-Белых стал только шире.

– Да. – Он сердито выдохнул, кипя от гнева, который, как мне казалось, не мог быть свойствен пустой оболочке. – Знаю. Именно по их вине я здесь.

Глава XXXV Скованные одной цепью

Когда мы с Пустым в который раз оказались в темноте, он покачнулся и схватился рукой за голову, словно его пронзила страшная боль.

– Они тут, – шипел он. – Они везде. Повсюду. Эти двое лживых, пустотелых…

– Кто они такие?