Доминум

Она не знала, зачем в ее доме имелась пустая комната. Казалось, помещение находилось здесь всегда, так почему же ей никогда и в голову не приходило занять это холодное голое пространство с фиолетовыми обоями? Тут могла быть кладовка или гостевая. Или даже детская. Если бы только у нее имелись дети. Комнату можно было превратить во что угодно, но сейчас она стояла пустая, погруженная в темноту. Почему-то, глядя на эту пустоту, женщина испытывала невероятную тоску. Словно раньше тут что-то находилось, такое родное и нужное. Однако теперь оно безвозвратно исчезло.

Свет не горел ни в одной из комнат. В последнее время все они стали казаться такими же бессмысленными и пустыми. Женщина затворила за собой дверь и вышла в мрачную гостиную. Рассеянность мешала думать, и она уже хотела пойти спать, хотя знала, что не сможет уснуть, без конца возвращаясь мыслями к тому загадочному месту. Зачем ей все эти годы требовалась пустая комната?

И тут она замерла. Там, в темноте, кто-то стоял. Не успела она сделать и шагу, как неизвестный провел рукой по воздуху. Мелькнула алая искра, превратившаяся в россыпь узоров.

Женщина остолбенела. Увидев, как заметался ее взгляд, незнакомец сделал шаг навстречу лунным лучам, выхватившим из тьмы его белое лицо.

– Здравствуй, Анна.

Он ощутил, как эмоции едва не разорвали ее душу, и слегка встревожился, как бы пробужденные воспоминания не надломили ее.

– Ты… – бледнея, вымолвила Анна. – Это ты.

– Не удивлена? – спросил он, отметив, как быстро она взяла себя в руки.

Женщина оглядела его, такого знакомого и чужого одновременно, и покачала головой.

Они не знали, что сказать друг другу, любые слова казались глупыми и пустыми. Не сразу, но Анна, только-только пришедшая в себя, решилась на вопрос:

– Как тебя зовут на самом деле?

– А это так важно? – Он пожал плечами. – Если я скажу, ты начнешь воспринимать меня как кого-то другого.

– Нет. Ты вернулся. Ты помнишь. А значит, передо мной все тот же человек. Пускай теперь и красный спектр.

Эквилибрум вздохнул.

– Антарес.

– Непогасимый? Тот самый, над которым мы с тобой шутили? – Она опустила глаза и печально усмехнулась. – Так вот куда ты делся.

– Я могу рассказать об этом подробнее, если тебе станет проще.

Его серебряные глаза не давали ей покоя. Она помнила, какими блеклыми были его зрачки в их первую встречу, как мало жизни в них осталось. Но однажды там вспыхнул огонь чувств, эмоций. Тот же, что был в них и сейчас. Потому Анна верила этим знакомым глазам и ничего не могла с собой поделать.

– Не нужно. – Она прошла мимо него к окну. – Это не так важно. Зачем ты вернулся?

– Я ведь должен попрощаться. Правильно, а не как в тот раз.

– В прошлый раз мне сказали, что ты умер. – Голос Анны натянулся канатом и дрогнул. – А потом я забыла об этом. Потеряла воспоминания об Эквилибрисе, стала думать, что ты бросил нас. Я с трудом могу простить подобное даже тебе.

– Уход? Я не…

– Нет, не уход. Его я как раз понимаю, хоть это и больно. Ты хотел уберечь нас от опасностей, какими бы они ни были. Но я бы приняла твою смерть. Мне трудно простить одно: ты на долгие годы заставил меня поверить, что человек, которого я любила, был способен без объяснений оставить семью. Ты позволил мне ненавидеть тебя.

– Тогда я сделал все правильно.

Анна в непонимании обернулась. Антарес улыбался.

– Вам обоим опасно в мире Света и Тьмы. Ты могла вернуться, а нашему сыну было еще слишком рано о нем узнавать. Я опасался, что, если просто закрою его от вас, ты все равно будешь до последнего выяснять причину моей смерти и рано или поздно докопаешься до правды. Согласись, ты никогда не отступала, пока не добивалась своего. Поэтому ненависть была единственным выходом. Только так я мог отвадить тебя от этого мира.

– Как глупо. – Она затрясла головой, быстро утирая влагу с глаз. – И что теперь? Ты вернешься на небеса? А на мне останется морок?

– Иного не дано. – Антарес встал рядом с ней, глядя в ночное небо. – Хотел бы я, чтобы все было иначе. Если бы мне можно было задержаться здесь, с вами. Хоть ненадолго… Но мне требовалось, чтобы ты узнала об этом, прежде чем я уйду.

– Ты мог не возвращаться. Я все равно обо всем забуду.

– Не хочу, чтобы все выглядело так, словно ты и Максимус были только незначительным периодом в моей жизни.

– От существа, прожившего черт знает сколько лет, не ждешь таких заявлений.

– Мы смотрим на мир иным взглядом, не то что люди. Эквилибрумы проще относятся к жизни, это вы пытаетесь отыскать в ней особенный смысл. Мы же ищем его в прожитых мгновениях, а не в цельной картине.

– Ты правда ничего не помнил?

– Благодаря тебе я никогда не забывал.

Анна опустила голову.

– Только сейчас понимаю, как многого не замечала. Ты не болел, редко ел, постоянно бодрствовал, а порой спал по целой неделе!

– И при этом страшно не высыпался, – усмехнулся Антарес.

– Ты даже не старел! А эти твои… приступы… ты выпадал из реальности, говорил, что боишься вновь стать никем. Какой же слепой я была.

– Это морок. Я сам давно окружил себя им. Никто не замечал.