Домой не по пути

– Родители, наверное, в ужасе. Как они без тебя справятся, не представляю. Хелен уж точно с ума сойдет.

– Да уж. Мама носится по квартире, боится, что мы что-нибудь забудем. Как будто мне одиннадцать.

– Они тебя любят, Кори. Тебе очень повезло.

– Уилл на днях приезжал.

Я застываю. Мне не хватает воздуха. Дыши, Реган. Дыши!

– И что он здесь забыл?

– Хотел поговорить с родителями. Не знаю, что там между ними творится, но отец в гостиную вышел весь опухший, будто плакал. – Кори вскидывает брови. Плохо, что парень не знает правду. – А потом мама обнимала Уилла, чуть не придушила, минут так десять!

– Ого!

– Я тоже удивился. Никогда их такими не видел.

– И куда он уехал?

– Не знаю. Сказал, что хочет начать всё заново. Не знаешь, с чем это связано? – Друг испытующе смотрит на меня, а я закатываю глаза.

– Я-то откуда знаю.

– Между вами творилось нечто странное.

– Не хочу говорить об Уилле.

– Прости. – Кори усмехается и трет руками лицо. – Черт, я ведь все время о нем болтаю. Так странно, что теперь я не могу потрепаться о своем ненаглядном братце.

– Да уж. Ладно, Кори, мне нужно на работу бежать.

– Ничего тебе не нужно. Твоя смена начинается в девять, а сейчас только половина восьмого. – Он поджимает губы, а я виновато отворачиваюсь. – Слушай, я понимаю, да, тебе паршиво, поэтому и не настаиваю. Но, пожалуйста, не пропадай, Реган.

– Я ведь здесь.

– Ты не просто друг, ты мне как сестра. Я не хочу потерять тебя.

– Кори… – Я обнимаю парня и крепко прижимаю к себе. – Никуда я не денусь.

– Отлично. Смотри, ты пообещала, потому что сейчас я должен кое-что тебе отдать, а ты, я уверен, совсем не обрадуешься. Обидишься, и всё такое.

Он роется в рюкзаке, пытаясь что-то отыскать, и вытаскивает книгу. Я вопросительно смотрю на него.

– И с каких это пор книги должны вызвать во мне обиду?

– Это книга Уилла, – поясняет парень и отдает томик мне. – Он попросил передать ее тебе.

– Кори…

– Меня это не касается. Просто возьми, и всё.

– На чьей ты стороне? – усмехаюсь я. – Гаденыш!

– Между вами трудно выбирать, ведь вы – моя семья.

Я смотрю на друга. Ему действительно сложно. Он всегда сходил с ума по Уиллу, всегда был рядом со мной. Отказаться от кого-то одного не вариант.

– Ты тоже моя семья, Кори Гудмен.

Парень отводит взгляд, и мне кажется, что в глазах у него мелькают слезы. Не могу на это смотреть, потому прощаюсь.

– Я пойду. Пора.

– Да. Увидимся еще. Обещаешь?

– Конечно.

Я киваю и медленно поворачиваюсь. Уходить сложно. Сложнее, чем в первый раз, но я все-таки оставляю друга позади и двигаюсь вперед, сжимая в пальцах книгу Уильяма. Зачем он передал ее мне? Чтобы как-то отвлечься от тоски, подступившей к горлу, разглядываю его подарок. Пожалуй, стоит выкинуть эту книгу к чертовой матери, сжечь где-нибудь, но я лишь крепче сжимаю ее в руках. Это «Бойцовский клуб» Чака Паланика.

Интересно.

Открываю первую страницу и вижу в уголке надпись корявым почерком. Видимо, у парня не только характер отвратный.

«Я проиграл пари, птенчик».

Я резко останавливаюсь. Так вот что это. Наше пари, а я совсем забыла. В волнении прикусив губу, я листаю желтоватые страницы. Они немного смяты, по краям стерты буквы. Он любил эту книгу. Это его любимая книга.

Я захлопываю книжку и прижимаю к груди.

Ну кто бы мог подумать, что даже вдалеке Уилл способен подрывать мою нервную систему. Я бы с удовольствием сейчас нашла его и треснула по голове, ведь быть таким идиотом и гением одновременно невозможно.

Хотя возможно. Как в этой книге.

Я иду на работу. Кори прав, времени у меня еще много. Но я всегда выхожу раньше, чтобы пройтись, подышать воздухом. Это вошло у меня в привычку лишь сейчас, когда я поняла, что в жизни только от тебя зависит, от чего получать удовольствие. Можно гонять по неизвестным дорогам, а можно бродить по давно знакомым.

Удовольствие будет одним и тем же, если тебе нравится то, что ты делаешь.

Я невольно сворачиваю с намеченного пути. Мне вдруг кажется, что сегодня тот день, когда я должна сделать всё, чего от себя не ожидаю. Бывает, ты скидываешь самое сложное на последний момент. Сейчас наступает этот последний момент. И я иду в больницу, стараясь не обдумывать свое решение.

Я спрашиваю на регистрации, в какой палате лежит Натан Баумгартен, и меня провожает к нему неразговорчивая медсестра. Не думала, что бывают такие. Она указывает на дверь, но я не шевелюсь. Трудно перешагнуть через порог, когда понимаешь, что перешагнуть придется через себя. Что там говорила мама? Я на него совсем не похожа. А еще что она сказала? Что ему дали месяц. Прошло уже две недели с того момента.

Я набираю полную грудь воздуха и открываю дверь. Она скрипит, трется о старый пол. Не знаю, как себя вести. Просто прохожу в палату, выпрямляюсь и забываю о злости. К чему она, если принесет только новую боль и разочарование.

Отец лежит на узкой койке. Вокруг стоят еще кровати, но там пусто. Никого. Лишь он и его мысли. Да, здесь запросто можно свихнуться.

Делаю шаг вперед.